Джон и Кэрол в ЛА

[johnbarrowman]

@темы: photos

---

Отчаянные Домохозяйки, серия 6*19

[johnbarrowman]

Эпизоды с Джоном из новой серии.

@темы: Desperate Housewives, videos

---

John Barrowman. Anything Goes. Глава 2.

[**Фантазия**]

Chapter Two "Milly, Molly, Mandy"/ Глава Два "Милли, Молли, Мэнди"

В Музее Прадо в Мадриде во всем своем декадентском великолепии выставлен триптих 1. средневекового живописца Иеронима Босха, изображающий Грехопадение Человека. В 1993 году, когда во время нашего первого совместного отпуска мы со Скоттом посещали Мадрид и Барселону, визит в Музей Прадо подарил нам одно из наиболее ярких воспоминаний об этом путешествии. Столетиями самая известная работа Босха «Сад земных наслаждений» вдохновляла истово верующих и сомневающихся. В нижнем правом углу этого знаменитого описания терзаемых душ,
пойманных в преисподней, рядом с рыбоподобным существом, пожирающим человеческую ногу, нарисован крошечный вопящий младенец, запеленатый в белую шаль. Этот ребенок я. Я был младенцем из Ада.

1. Это всегда здорово, узнавать новые слова. Дальше будет еще несколько.

С того момента, как я появился на свет 11 марта 1967 года, я беспрерывно орал. По утверждению моей семьи, эти пронзительные крики навсегда лишили их способности различать некоторые звуки. Зато в этом оказались и положительные стороны, например, мои отец и мама никогда не слышат дверной звонок, если к ним наведывается коммивояжёр. К тому же, сейчас они, буду откровенным, не замечают большую часть того, что говорят друг другу. 2.
Когда в 1987 году родилась моя племянница Клэр, она также унаследовала ген крика. Однако, ее вопли, каким-то образом, вызывали значительно более добродушную реакцию у моих родителей, которые имеют нахальство объяснять это тем, что она была их первой внучкой. Но это всего лишь оправдания, оправдания и оправдания… В глубине души я верю, они смогли терпеть ее изводящий плач только потому, что мое шумное младенчество уже подготовило их к любым капризничающим и страдающим малышам, которые могли бы встретиться в их жизни.
Мой отец уверяет, что, если бы я был первым ребенком, то я был бы и последним. Не имело значения, что он или мама пытались предпринять - размеренное укачивание, сидя на стуле у детской кроватки, пока следы от ножек не отпечатаются глубоко на полу; умиротворяющая музыка; громкая музыка; колыбельные; угрозы и, наконец, в полнейшем отчаянии и страхе за свой брак и рассудок, капля виски в моей соске - абсолютно ничто не успокаивало меня.
О, только не начинайте! Не пытайтесь убедить меня, что вы и сами не подумали бы о пустышке с крошечной капелькой алкоголя посреди такой ночи. Особенно после четырех суток без сна и ста-сорока-двух чашек чая, большая часть из которых в итоге вылилась на вашу пижаму. Но все же, хотя я никогда не имел своих собственных детей 3. и остерегусь давать на этих страницах какие-либо советы по воспитанию, я должен спросить: неужели я мог быть настолько уж ужасен?

2. Мам, я шучу. Правда.
3. Что именно я думаю по этому поводу я расскажу в одной из следующих глав.

Семейные предания Барроумэнов гласят, что я был намного хуже, чем просто ужасен. Лишь поэтому, по прошествии всех этих лет, я все-таки прекратил осуждать брата и сестру за свое нестерпимое младенчество. На момент моего рождения брату Эндрю было пять, а старшей сестре Кэрол - восемь. Когда мама впервые принесла меня домой из больницы и представила им, они оказались по-настоящему шокированы. Я знаю, вы полагаете, будто я никак не могу помнить такие подробности из столь раннего детства, но в моей семье эти истории уже стали легендой. И если вы так и не верите мне, вы можете спросить мою маму.
- Иииии,- заскулил Эндрю, делая два шага назад.
-Он похож на трубочиста, - сочувственно заявила Кэрол.
Их реакция объясняется тем, что мои язык, губы и почти весь рот внутри были синими. Я не имею в виду безжизненно и болезненно синий, вызванный нехваткой кислорода, что само по себе достаточно плохо. Я подразумеваю насыщенно ярко-синий, который смотрится действительно сказочно в дерзких полосках дизайнерских мужских рубашек, но совсем не так великолепен на детском личике. Эту необычную окраску мой рот получил благодаря лечебной мази, использованной дабы ликвидировать инфекцию, которую я подхватил при рождении.
Тем не менее, синий рот или нет, я все еще уверен, что «демонический ребенок» и «ошибка природы» были излишними эпитетами от моих единокровных брата и сестры. И меня не заботит их возраст! Большинство других пяти- и восьмилеток могли бы продемонстрировать более зрелое и выдержанное поведение. Вот почему, и я на этом настаиваю, я так громко ответил на их удручающее приветствие, а затем решил сурово их наказывать и все остальное время моего младенчества. Я верю, что издал свой первый пронзительный вопль именно в тот момент, когда они кричали «уродец», и с тех пор я никогда не закрывал рот до тех пор, пока… Ладно. Я так никогда и не закрыл его снова.

Позже, как рассказывают мои родные, стало только хуже. Мой беспрерывный плач даже толкнул маму на отчаянный шаг. Дело в том, что отец переносил все значительно легче, т.к. постоянно пропадал на работе. Готов поспорить, это были систематические внезапные сверхурочные. Мама же начала приплачивать Кэрол, чтобы та вывозила меня в коляске на длительные прогулки по Маунт Вернон, пригороду Глазго, в котором мы тогда жили. В это время мама могла получить передышку и немного побаловать саму себя. Ну, вы понимаете: добраться до ванной, расчесать волосы, умыться… Впрочем, такие путешествия почему-то лишь сильнее стимулировали мои голосовые связки.
Кэрол, в свою очередь, делала ровно то, что сделала бы любая сообразительная шотландская девочка восьми лет. Она перепродавала сделку, нанимая кого-нибудь из детей нашего переулка. В ее оправдание могу сказать, что это успешно продолжалось бы и дальше, если бы не Эндрю. Он тоже сделал ровно то, что сделал бы любой сообразительный шотландский мальчик пяти лет, особенно тот, кого не взяли в долю. Он пошел и наябедничал.
К тому времени я уже пробыл дома несколько месяцев. Синий рот давно побледнел, но я до сих пор орал. И мои родители мучительно ясно поняли, что душещипательная умильная история о том, как Эндрю и Кэрол обрели младшего братишку, полностью потерпела крах. Пришла пора для решительных действий!
Однажды вечером после ужина мама велела брату и сестре ждать в гостиной. Спустя пару минут отец принес меня в комнату, я был завернут в коричневую оберточную бумагу.
- Почему малыш упакован?- спросил Эндрю озадаченно.
-Он отправляется в мусорный бак,- объяснил отец.
Мама невозмутимо встала рядом с ним, ее представление вполне заслуживало награды Американской Киноакадемии, она была настолько же великолепна, как и Джоан Кроуфорд. 4. Она даже позаботилась о реквизите, сжимая в руках мои крохотные ботиночки.
-Но почему вы хотите его выкинуть?- уточнил Эндрю.
-Потому что вы двое, кажется, вовсе не рады маленькому братику. Поэтому мы с мамой решили, что должны избавиться от него, пока мы все слишком к нему не привыкли.

4. С этого момента, любые упоминания о Джоан Кроуфорд будут связаны исключительно с ее актерскими данными и не будут иметь никакого отношения к происшествиям моего детства.

Уже в столь юном возрасте Кэрол успела сполна испытать на себе отцовское чувство юмора. Она пережила его версию «глупой походки» у всех на глазах, его шутовские падения прямо перед ее друзьями, его переодевания в женщину на семейных вечеринках 5. и его азартные игры в прятки, когда он рисковал жизнью и частями тела, только бы не быть найденным. Как-то, вскоре после своей свадьбы, которая состоялась в 1954 году в Шетлстоне (если это кому интересно), он ушел с работы пораньше лишь для того, чтобы успеть до прихода мамы организовать дома розыгрыш.
На тот момент они как раз переехали в квартиру в расположенном недалеко от Глазго городе Ист Килбрайд. Когда тем вечером отец вернулся домой, он забрался в ящик с углем, который в пятидесятые годы частенько устанавливали прямо в прихожей. Затем, несколько часов он, скрючившись, просидел в нем, выжидая, пока моя мама не добралась с работы, напилась чаю, закончила уборку и, наконец, не легла в кровать. И вот, тогда-то, он смог осуществить свой замысел: напугать ее до чертиков, отключив электричество и кидая куски угля в дверь спальни.
Он подшучивал над мамой настолько часто, что однажды ночью, она больше четырех часов оставалась в постели в кромешной тьме, проклиная его за выключенный свет. Она отказывалась встать с кровати, ожидая, что тогда он, словно зомби, свалится на нее с платяного шкафа, как делал прежде (и как, уже на моей памяти, неоднократно повторял и после). В итоге выяснилось, что конкретно этим вечером в Ист Килбрайд случились перебои в подаче электроэнергии, а моего отца вообще не было дома. Мама же часами звала, снова и снова она повторяла в пустоту: «Джон! Включи свет. Я не встану с кровати. Я знаю, что это ты. Джон!».
Отец не ограничивал свои выходки женою или детьми. Как-то, когда моей племяннице Клэр было семь, а ее брату Тернеру – четыре, они проводили выходные вместе с моими родителями. Заодно они оказались вынуждены отправиться к соседям, чтобы помочь извлечь дедушку из тесного стенного шкафа в подвале, в котором он основательно застрял во время очередной чрезвычайно азартной игры.
Итак, Кэрол прекрасно знала своего отца и не поверила его блефу.
-Ты не сделаешь этого, папочка.
Но, отец был во всеоружии, он начал заворачивать меня в оберточную бумагу до тех пор, пока полностью аккуратно не запеленал. Он был определенно хорош. Свою роль он сыграл действительно идеально, хотя именно мама внесла в представление последний штрих, который окончательно добил Эндрю и Кэрол. Из своего кармана она торжественно извлекла заранее подготовленную наклейку с надписью: «Меня зовут Джон Скот Барроумэн».

5. О, поверьте. Об этом будет в следующих главах.

В течение моего детства, мама постоянно принимала участие в отцовских, тщательно разработанных, обманах и шалостях. Она же всегда и прекращала их, если становилось ясно, что мы трое находимся на грани истерики от его новой проделки. «Уже достаточно, Джон», или «Джон, это не честно, они всего лишь малыши», - говорила она.
Однажды, мы проводили выходные, путешествуя в доме на колесах по Англии. По дороге на юг, к острову Айл-оф-Уайт, во время сильнейшего ливня мы остановились на ночевку в автолагере. Пока мы собирались ко сну, я заметил, что отец исчез.
- Куда папа ушел?
- Я не знаю, - ответила мама невинно, - Кэрол, Эндрю, вы не видели, что произошло с вашим папой?
Конечно, они не видели. Но, своим замечанием она хорошенько взбудоражила нас, теперь мы знали: надвигается что-то жуткое и волнующее одновременно. Вдруг свет погас, а следом началось главное: шаги по крыше фургона. Да, прямо по крыше. Быстрые, мелкие и очень пугающие шаги.
-Это наверняка гоблины, - сказала моя мама, широко распахнув глаза в поддельном волнении.
Говоря по правде, гоблины были любимыми страшилками семьи Барроумэнов. Именно они в нашем доме беспрерывно мелькали в темных углах, таились под кроватями, вылезали из шкафов, прокрадывались из глубины мрачных чуланов и выли на луну.
Той ночью в автодоме первым расплакался я. Эндрю впал в оцепенение, а Кэрол твердила: «Это всего лишь папочка», хотя и старалась держаться поближе к маме. К этому времени буря разбушевалась в полную силу, и наш фургон стало раскачивать из стороны в сторону. Теперь мы зарыдали уже втроем.
-Джон, прекращай. Джон! Они не смогут заснуть сегодня.
В ответ раздались глухие удары в дверь и металлический скрежет, вызванный царапанием по дверному косяку.
- Джон, открой,- хором велели мне Кэрол и Эндрю.
Они подтолкнули меня к двери, впрочем, как делали всегда в подобной ситуации. Я медленно открыл ее, и, конечно же, отец, подобно чудовищу Франкенштейна, рухнул на пол автодома. Он весь насквозь промок, очень замерз, а его пальцы были содраны в кровь, пока он карабкался на крышу. Признаюсь, что и по сей день, эта история остается самой страшной на нашей памяти, потому как ничто не может быть настолько же ужасно, как воплощенные в жизнь шуточки моего отца.
Так вот, когда мама начала прикреплять наклейку с моим именем на упаковочную бумагу, Кэрол, несмотря на свою браваду, сломалась первой, Эндрю последовал сразу за ней. Они пообещали стать настоящими любящими братом и сестрой, и согласились прекратить попытки сбыть меня по наивысшей цене кому-нибудь из друзей.

О, как бы я хотел сказать, что это был единственный случай в моем детстве, когда родные попытались избавиться от меня. Но, по утверждению отца, все совсем не так. Просто я «всегда возвращался». Мама вспоминает, как однажды она и Мерн, моя бабушка с ее стороны 6., шли следом за мной по Аргайл-стрит, главной торговой улице Глазго. Я вел свою маленькую машинку по стене бутика C&A и что-то напевал себе под нос, я полностью погрузился в это занятие. Мама схватила Мерн за руку, и они быстро зашмыгнули в магазин, в то время как я продолжал брести вперед. Они вдоволь насмеялись, наблюдая затем за моей реакцией, когда я обернулся и не увидел их позади себя.

6. Настоящее имя бабушки - Мэрион Андерсон, но в детстве она не могла произнести его и говорила - Мерн Адден. Это прозвище так и осталось с ней навсегда.

По моему скромному мнению, им чертовски повезло в том, что я всегда их находил. Т.к. хотя я, возможно, и был шумным маленьким негодником почти все свое детство, но я также оказался и главным номером их вечеринок.
Мои родители обожали устраивать приемы. Своими вечеринками Мэрион и Джон Барроумэны широко прославились в кругу друзей и соседей, как в Шотландии, так и в Иллинойсе, после переезда в Штаты. Специально для этих целей мой отец, будучи умелым конструктором, даже сам спроектировал и установил пристройку к нашему дому на Дорнфорд Авеню в Маунт Вернон. Эта Пристройка, причем она была настолько знаменита, что обязательно называлась с большой буквы «П», стала запретной зоной для меня, Кэрол и Эндрю. Исключения предполагались лишь в случае прихода гостей, что, по крайней мере на моей детской памяти, и происходило каждый вечер.
Оснащенная баром, современной кожаной мебелью (под «современной кожаной» я, конечно, подразумеваю псевдошик семидесятых), а также площадкой для танцев, Пристройка пользовалась популярностью в Маунт Вернон. Но, прежде чем там начиналось настоящее веселье, меня, Кэрол и Эндрю всегда отправляли в кровать. Обычно нас забирали к себе на ночь в «шикарные апартаменты» в Сэндихилс Мерн и ее сестра, наша тетушка Джинни. Мы прозвали их многоквартирный дом «шикарными апартаментами» потому, что все остальные здания рядом были, скажем так, достаточно неказистыми: сборные жилища, возведенные сразу после Второй мировой войны.
В такие вечера мама предпочитала не кормить нас ужином. Если уж мы все равно собираемся налопаться до тошноты сладостей, которыми нас угощает Мерн, то зачем же переводить хорошую еду? И вот, мы трое садились у большого панорамного окна у нас в гостиной и таращились на улицу, ожидая, когда же из-за угла появятся Мерн и Джинни со своими вкусностями. Для Эндрю Мерн приносила шоколадное «Ореховое Наслаждение» с грецкими орехами и взбитыми сливками внутри, которое в нашем доме почему-то считалось десертом для взрослых. Почему так повелось, я и сам не знаю, полагаю это как-то связано с орешками. Тем не менее, батончики с молочным шоколадом, типа «Кранчис» или «Милки Вэй», всегда были у нас для малышей 7., а «Ореховое Наслаждение» и «Турецкая Нега» - для взрослых. Кэрол, в свою очередь, доставалась упаковка шоколадных хрустящих шариков «Мальтезер» или слоеного шоколада «Кэдбери Флэйкс», а я жадно поедал множество фигурных мармеладок «Джели Бейбис» и «Вайн Гамс».
-Давайте попросим Крошку Джона 8. что-нибудь спеть нам перед уходом? – обязательно предлагал кто-либо из гостей.
Что ж, им никогда не требовалось просить меня дважды. Для этих целей я даже обзавелся собственным «микрофоном»: за бутылками в баре у меня был припрятан мерный стаканчик из нержавеющей стали.

7. Которые, словно дождь, повсюду в Шотландии.
8. Мой отец звался - Большой Джон, следовательно, я - Крошка Джон. Обо всех "радостях" такого прозвища я расскажу позже.

Тем не менее, я имел свои предпочтения: вечеринки в канун Нового Года, или, как его называют в Шотландии, в Хогманай. В Шотландии это традиционно более почитаемый и всенародно отмечаемый праздник, чем Рождество. Лет до шести я всерьез думал, что Хогманай означает «праздник всеобщих объятий», и я до сих пор считаю, что это соответствует его духу и должно стать девизом. Однажды я прочел, как Шотландская пресвитерианская церковь веками пыталась ограничить чрезмерное веселье в Хогманай, утверждая, что все слишком попахивает язычеством. Естественно, так оно и есть! Большинство самых лучших праздников именно такие. Вспомните Карнавал в Рио, Марди Гра в Новом Орлеане и званые ужины в доме Грэхома Нортона. Хогманай - это время для радости и удовольствий, и хотя в те годы я был совсем ребенком, я все еще храню чудесные воспоминания о тех празднованиях.
Сосед, чье имя я позабыл давным-давно, надевал свой килт, извлекал на свет волынку, запасался бутылочкой для «первого приветствия» 9. и начинался головокружительный спуск с холма, на котором располагалась Дорнфорд Авеню. Причем «головокружительный» как в прямом, так и в переносном смысле, т.к. лишь очень немногие взрослые к утру были в силах устоять на ногах.
Вообще, эта ночь открывалась торжественным перезвоном колоколов местной церквушки, а затем уже упомянутый сосед выходил на дорогу, надувал мешок волынки, продувал ее трубы и издавал первый вой. Если вы вдруг не знаете, позвольте мне объяснить, волынка – это по-настоящему стервозный инструмент. Много лет спустя, родители купили мне мой собственный комплект, и я попытался научиться играть. Проклятая штука была просто невыносима, я так никогда и не смог извлечь из нее что-то большее, чем звук, который могла бы издать полупридушенная кошка 10.
Итак, сигнальный вой труб разносился вдоль по улице. Дети и взрослые покидали свои дома, выстраивались вслед за волынщиком, и ровно в полночь отправлялись в шествие по дороге. Все, словно в шотландском варианте сказки о Крысолове и его дудочке, дружно маршировали вниз с холма под звуки гимна «Храбрецы Шотландии». Даже самая противная и вечно недовольная соседка принимала в этом участие. Хотя ее имени я сейчас упоминать не буду. Ее дети уже выросли и наверняка работают кем-то, кто выписывает штрафы за неправильную парковку. Поверьте, с этим у меня и так достаточно проблем на мою задницу.
Как только мне позволили в такие ночи не ложиться спать вплоть до звона колоколов, самым интересным занятием для меня стало наблюдать за тем, как все набиваются в Пристройку, а потом начинают петь. Моя мама и сама обладала великолепным голосом и, также как и в случае с Барроумэновским геном вечеринок, это как раз то наследие, которое я рад был получить.

9. Этот обычай требует, чтобы первый человек, который переступит ваш порог после наступления полуночи в первый день Нового Года, приносил для всех выпивку. Некоторые шотландцы были замечены за исполнением такого ритуала и субботней ночью в августе. Шутка.
10. Ни одна кошка при написании данной метафоры не пострадала.

На семейных посиделках, равно как и не вечеринках с друзьями, никогда не проходило много времени прежде, чем кто-нибудь просил: «Спой нам, Мэрион». И она, подобно мне, никогда не отказывалась. Я помню, как будучи ребенком, был очень впечатлен тем, что она знала слова каждой песни, которую ей предлагали спеть. Если дело происходило в кругу семьи, то к ней, бывало, присоединялся и один из братьев отца. Каждый из них выбирал свой особенный номер, который он хотел бы услышать в исполнении мамы. Мой дядя Алекс любил репертуар Фрэнка Синатры или что-нибудь из эпохи джазовых Биг-бэндов, в то время как дядя Чарли больше предпочитал мелодичные и щемящие сердце произведения, типа «Мы с тобой два ангелочка». Дядя же Нил просто снимал вонючие ботинки и гудел себе под нос. 11. После нескольких куплетов уже все в комнате подхватывали мелодию. Благодаря таким вечерам, я считал, что взрослая жизнь всегда наполнена именно этим. Семья, друзья и множество песен. Ладно, позвольте мне перефразировать. Семья, друзья, немного выпивки и множество песен.
Моя мама пела и при других обстоятельствах. Например, на свадьбах Кэрол и Эндрю, а в 2006 году на церемонии регистрации моего гражданского партнерства со Скоттом. И хотя возраст немного сузил диапазон ее голоса, тот продолжает быть сильным и красивым. Что довольно иронично, если учесть то, насколько бесшумно она пришла в этот мир.

11. Извините. Не смог удержаться.

При рождении, в 1938 году, мама весила всего лишь три фунта, а ее шансы на выживание были – маленький и никакой. Так вот, тот, который «никакой», испарился без следа. Все дело в Дедуле Батлере, которого я, к сожалению, никогда не знал, т.к. на момент его смерти в 1968 году, мне исполнился только один годик. Он отказался принять приговор о том, что моя мама слишком недоношеная, чтобы жить. Он и Мерн принесли ее домой в их муниципальный квартиру в Шетлстон, разогрели духовку и, внимание, поместили ее внутрь. Мама спала в тепле печи до тех пор, пока ее вес не достиг шести фунтов. И даже сейчас она все еще остается горячей штучкой.
Вообще, каждый из моих бабушек и дедушек был выдающейся личностью и, в течение всего моего детства, они играли важную роль в моей жизни. Вот почему плохое отношение к пожилым людям или просто явная грубость в их сторону, это самый надежный способ вывести меня из себя.
По воскресеньям, Кэрол, Эндрю и я стягивали наши «колючие одежды», как мы прозвали свои наряды для церкви (шерстяные свитера и грубый хлопок или лен), и отправлялись на обед к Эмили и Джону, также известным, как бабуля и дедуля Барроумэны. Бабуля Барроумэн была потрясающим пекарем, а ее бисквиты славились невероятной пышностью и воздушностью. Я уверен, что как раз от нее я и унаследовал свое пристрастие к сладкому. Правда, в ее доме постоянно царил жуткий холод, а если вы дрожали и жаловались достаточно долго, то она, словно дурашливый персонаж Кэтрин Тейт, могла заявить: «Поищи себе другую закусочную, сынок».
Мерн, в свою очередь, отличалась буйным и веселым нравом, и она обожала танцевать. Когда по субботам она и ее сестра Джинни забирали нас к себе на ночь, Кэрол, Эндрю и я вопили от восторга, как только их танцы становились безумными. Мерн и Джинни задирали свои юбки, кружились будто сумасшедшие, а мы таращились на их панталоны. Кроме того, Мерн лучше всех в юго-восточной Шотландии жарила во фритюре, т.к. под мойкой неизменно хранила горшочек мерзкого топленого свиного сала, которое добавляла каждый раз, приступая к жарке. Одним из ее фирменных блюд была жаренная во фритюре консервированная свинина, хотя даже просто рассказывая об этом, я чувствую, как холестерин забивает мои артерии. И, люди, ее картофель фри тоже был самый лучший!
Мерн относилась к «дай им все, что они захотят» типу бабушек. Это такая бабуля, у которой в кармашке передника всегда припасена конфетка, и которая всегда готова прижать вас к своей мягкой груди. Но, она же могла бы напугать и дьявола, если бы тот вздумал прийти за кем-то из ее семьи. Последние четырнадцать лет своей жизни, после перенесения в начале семидесятых годов тяжелого инсульта, она прожила вместе с нами.

Когда мне было восемь лет, за год до того, как наша семья эмигрировала в США, моя мама устроилась на работу. Подобное трудно представить, но оказалось, что стирка, уборка и уход за тремя детьми и мужем вовсе не единственное, к чему она стремилась. Маминой хорошей подруге Изабель Эусебио и ее мужу Джо принадлежал собственный салон красоты на Шетлстон Роад, а рядом они открыли магазин пластинок, куда и приняли маму на должность продавца.
К тому времени, телевизионный хит-парад Джимми Сэвила «На вершине популярности» уже стал барометром успеха. И, хотя магазин торговал обширным ассортиментом альбомов исполнителей разного жанра, мое самое яркое визуальное воспоминание о нем – это стены, заполненные виниловыми пластинками, расставленными согласно их положению в еженедельном музыкальном ТВ-чарте.
Закончив днем занятия в начальной школе Маунт Вернон, я направлялся прямиком в магазин пластинок. Обычно моя мама еще должна была оставаться на работе, поэтому, дожидаясь ее, я усаживался на витрину, а она позволяла мне проигрывать любые записи, которые я хотел. Довольно быстро я повадился, забираясь на прилавок, петь сам, а клиенты начали заходить к нам лишь для того, чтобы заказать песню в исполнении «Крошки Джона».
Тогда как раз наступила эпоха никак незабывающихся, т.е. я хотел сказать незабвенных, но обновленных старинных песен и напевок, таких как «Два маленьких мальчика» Рольфа Харриса и «Рдеющая Лилия» группы Эшафот. Забавно, поверите вы или нет, но последняя рассказывает о реальном человеке, Лидии Пинхэм, прославившейся изобретением средства от всех женских недугов, включая «метеоризм и плодовитость». Тем не менее, моей любимой песней того периода была "Милли, Молли, Мэнди", спетая Глайн Пул. Эта мелодия до сих пор заставляет мое сердце трепетать.
Итак, вскоре все посетители ясно поняли, что «Крошка Джон», со своим громким пением, ямочками на щеках и всем таким прочим, определенно стоящий повод задержаться в магазине подольше. Вот почему, я тут же стал его неотъемлемой частью, навсегда обосновавшись на прилавке.
К сожалению, данный магазин пластинок больше не существует. Несколько лет спустя, во время реконструкции, здание обрушилось, тогда как один из клиентов и Джо Эусебио все еще находились внутри. Это оказалась их самая последняя продажа и самая последняя пластинка…

К тому моменту, как мама устроилась на работу, Кэрол училась в старших классах Школы Баннерман в Глазго, а Эндрю был полностью поглощен футболом, следовательно, никто из них не имел возможности приглядывать за своим младшим братишкой. Поэтому, если моя мама не могла забрать меня после занятий, я сам, вместе с Джинни или Мерн, отправлялся к ней в магазин на автобусе. Однажды днем, когда Мерн и я стояли на автобусной остановке, она заметила, что я плакал.
- Что случилось, малыш?
- Моя учительница без всякой причины дает мне подзатыльники.
Здесь важно сделать два замечания. Первое, в 1973 году телесные наказания в школах Соединенного Королевства считались обычным делом. Второе, если вы сами имеете детей или хотя бы немного знаете их, то вы легко можете предположить, что причина, все же, наверняка должна была быть. Оглядываясь назад, сознаюсь, что я вполне мог довести всех вокруг до безумия, продолжая беспрерывно напевать чертову «Милли, Молли, Мэнди».
В ответ Мерн промолчала и продолжала о чем-то думать почти всю поездку в автобусе. В итоге я забыл, что вообще что-либо рассказывал ей о полученной оплеухе. Затем, два дня спустя, кто-то робко постучал в дверь моего класса в начальной школе Маунт Вернон. Моя учительница, Та-Что-Должна-Остаться–Безымянной, казалась немного удивленной, но пригласила незнакомца войти. Внутрь прошествовала Мерн.
В своей шляпке, приколотой к седым волосам (лишь один передний завиток немного пожелтел от курения), со своей маленькой сумочкой на сгибе руки, в своем шерстяном пальто, плотно застегнутом на пышной груди, она, если не считать никотиновый локон, выглядела точь-в-точь как Королева после трудного дня с ее собачками породы корги. Без всяких излишеств, типа «Добрый день», или «Позвольте представиться, я бабушка Джона Барроумэна», она подошла прямиком к учительнице и отвесила ей несколько подзатыльников. Каждый он подкрепляла словами: «Если. Ты. Когда-либо. Ударишь. Ребенка. Снова. Старая сука».
Это происшествие - одно из моих самых примечательных воспоминаний. Как может быть иначе? Итак, класс немедленно затих, учительница оказалась слишком ошарашена, чтобы что-либо предпринять, а у меня все поплыло перед глазами. После того как Мерн покинула комнату, некоторые из моих одноклассников начали хихикать и, вскоре, их смех превратился во всеобщее возбужденное обсуждение того, что только что произошло. Я же был в полной прострации почти десять минут, до тех пор, пока учительница не попыталась нас утихомирить. Больше всего мне тогда запомнилось, что, как только я оправился от первого шока, я безумно испугался, что учительница вызовет полицию и Мерн будет арестована. К счастью, подобно Рокси Харт в мюзикле «Чикаго», Мерн удалось избежать закона.

Для кого-то воспоминания детства могут основываться на самообмане или, возможно, как это ни печально, вдруг неожиданно проявиться, обнажая старые раны. Я рад, мне удалось избежать подобного и надеюсь, что так же повезло и большинству из вас. Когда же я задумываюсь о том, что для меня значит детство в Шотландии, пока я превращался из младенца в маленького мальчика, я вспоминаю лишь одно. Я вспоминаю то, что в достатке получил от своей семьи: любовь, смех и песни, много-много песен.




P.S. Дополнения к главе 2
P.P.S.Комментарии приветствуются

запись создана: 17.04.2010 в 15:00

@темы: books, autobiography, Anything Goes

---

Отчаянные Домохозяйки промо фото к 6*22

[johnbarrowman]

@темы: Desperate Housewives, photos

---

Desperate Housewives, Промофото к серии 6*21

[johnbarrowman]

@темы: Desperate Housewives, photos

---

John Barrowman. Anything Goes. Глава 4.

[**Фантазия**]

Chapter Four "Journey of a Lifetime" / Глава Четыре "Путешествие длиною в жизнь"

В подростковом возрасте моей любимой книгой был роман С. Е. Хинтон «Изгои». Повествование в нем начинается фразой главного героя Понибоя Куртиса, говорящего: «Когда я вышел на яркий свет из темного кинозала, в голове крутились две мысли: Пол Ньюман и как добраться домой…» У меня самого в возрасте Понибоя в голове фактически крутились только три мысли: любовь ко всему, что относится к Звездным Войнам, как стать настоящим американцем и безумная страсть к телесериалу Даллас.
Забавно, что все они напрямую связаны с согласием моего отца принять руководящую должность в американской компании «Катерпиллар Инк» в 1976 году, когда мне было девять лет. И хотя я не осознавал этого в то время, теперь я понимаю, что каждое из этих увлечений юности внесло свой вклад в формирование того человека, каким я являюсь сейчас.

Мне было десять, когда «Звездные Войны» впервые выпустили в прокат. Как и для многих мальчишек моего поколения, фильм стал для меня культовым. Я собирал рисунки по Звездным Войнам, корабли из Звездных Войн, книги о Звездных Войнах, и вообще все подряд, что хоть как-то было связано со вселенной Звездных Войн. В моей спальне висели занавески с тематикой Звездных Войн, на кровати лежали простыни, посвященные Звездным Войнам, у меня были все фигурки героев из Звездных Войн, какие я только мог раздобыть, и, конечно же, я владел моим собственным световым мечем. Если я не играл со своими фигурками, я хранил каждую из них в специально отведенной ячейке в настоящей коллекционной коробке в форме головы Дарта Вейдера, которая, в свою очередь, стояла на полке рядом с моими моделями истребителя Крестокрыла и огромного ездового Тонтона. Я мог, и до сих пор могу, точно процитировать Боба Фетта, когда в Эпизоде 6 он говорит: «Он бесполезен для меня мертвый»; объяснить разницу между Песчаным Краулером и Лэндспидером; и распознать, что аббревиатура TIE, например TIE Истребитель, означает Twin Ion Engine (Двойной Ионный Двигатель). И, подобно любому настоящему фанату Звездных Войн, я лишился дара речи, когда мне выпал шанс столкнуться с Силой во плоти, с самим Джорджем Лукасом.
Эта возможность появилась благодаря моему присутствию на Каннском Кинофестивале в 2003 году. Там я оказался в связи с представлением публике и премьерным показом фильма о жизни Коула Портера «Любимчик» (De-Lovely), главные роли в котором играли Кевин Кляйн и Эшли Джадд. Сам я имел в нем всего лишь несколько сцен, но зато, наряду с другими музыкантами, такими как Робби Уильямс, Аланис Мориссетт, Шерил Кроу, Натали Коул и Элвис Костелло, я также исполнял одну из песен Портера, мне досталась композиция «Ночь и День». И вот, на одной из множества Каннских вечеринок, я вдруг обнаружил себя буквально онемевшим, с отвисшей челюстью и бокалом шампанского в руке, когда я стоял и пытался как взрослый вести светскую беседу с Джорджем. Сейчас, играя такого персонажа как Капитан Джек, который тоже является своего рода культовым героем, я, говоря напрямую, иногда просто тащусь от всего этого.

Переселение в Америку на постоянное место жительство в 1976 не оказалось нашим первым визитом в страну. Еще в 1970 1., когда я был в возрасте трех лет, компания «Катерпиллар», в которой на тот момент уже работал мой отец, направила его на годовую стажировку в город Аврора, штат Иллинойс. Весь тот год отец вел дневник и многие семейные приключения были подробно описаны на его страницах, что пришлось весьма кстати, когда я сам собрался написать эту книгу. Мои родители восприняли эту длительную командировку как шанс пополнить свое образование, как своего рода «Невероятные приключения Барроумэнов», правда, со значительно более богатым словарным запасом у путешествующих «чуваков». Поэтому, всякий раз, когда отцу удавалось выбить себе дополнительный выходной в пятницу или понедельник, мы все загружались в арендованный спальный фургон, такие еще называют « траходром на колесах» 2., и на полную катушку использовали наш длинный уикэнд, изучая Америку. Каждую поездку родители старались проехать все дальше и дальше в различных направлениях, заезжая в итоге в такие места, в которые большинство наших американских соседей никогда даже и не рисковали отправиться. Впрочем, это наверняка типично для жителя любого туристического центра. Многие ли из моих коллег в Кардиффе действительно посещали Кардиффский замок? Гарет? 3. Нет? Ну что ж, «заметано»!

1.Привет м-ру Лукасу.
2.Да лааадно. Они так и называются в Штатах.
3.Гарет Девид-Ллойд, который играл Янто в Торчвуде.

Однажды, во время «Невероятного приключения Барроумэнов», мы оказались в Городе Моторов Детройте, штат Мичиган. Мы все, словно пришельцы из средних веков, с таким изумлением таращились на небоскребы, что отец даже не заметил, как снизил скорость до 5 миль в час, создавая помехи автомобильному движению. Затем он увидел в зеркале заднего обзора огни полицейской мигалки. Да, нас останавливал коп. И когда я говорю «коп», я имею в виду именно «коп». Это был не просто офицер полиции, это был настоящий американский коп во всем своем восхитительном кожано-мотоциклетном великолепии. И вот, под аккомпанемент автомобильных сигналов и высунутых средних пальцев обгоняющих нас водителей, отец вынужден был прижаться к обочине. Кэрол, Эндрю и я прилипли носом к заднему стеклу, мы были поражены и немного напуганы.
Меж тем, коп притормозил прямо впритык к нашему заднему бамперу. Он небрежно козырнул, усмехнулся и медленно расстегнул молнию на своей кожаной куртке, под которой оказалась черная футболка, рельефно облегающая мускулистый живот, а на его крепких бедрах ловко сидел тяжелый пояс с кобурой. Потом он неспешно снял свой шлем. 4.
-Джон, сейчас нам влепят штраф, - шепнула моя мама отцу.
-Ничего подобного, я все улажу,- ответил он.
Коп подошел к водительскому окну.
- Вы двигались немного странно, сэр. У вас все в порядке?
-Офицер, я сожалею, если мы создали пробку, но мне кажется, что мы заблудились, - объяснил мой отец с таким жутким акцентом уроженца Глазго, что его едва ли смог бы понять даже другой житель Глазго.
- О черт, сэр! Вы явно очень сильно заблудились.
Что ж, мы так и не заработали штраф в тот раз. Вместо этого мы обзавелись нашим собственным мотоциклетным эскортом, конвоирующим нас обратно на шоссе.

4.Клянусь. Именно так я это запомнил.

В другой раз мой отец позаимствовал у приятеля складной жилой автомодуль, который крепится к пикапу. Такой вид домов на колесах очень распространен в Америке. Учитывая его легкость и подвижность, мы решили отправиться дальше вглубь Среднего Запада, в частности, в столицу штата Иллинойс, в Спрингфилд. При этом наш автомодуль оказался одной из тех разновидностей, когда его часть прикрепляется сверху на крышу кабины, в которой сидели мои родители, образуя тем самым двуспальную кровать. На этой кровати Кэрол, Эндрю и я вольготно валялись в восхитительном, но опасном блаженстве. Серьезно, вы только вдумайтесь, что могло происходить в 50-70-х годах, если во время такой семейной поездки приходилось резко тормозить. Никак подушек безопасности, никаких ремней безопасности, никаких детских кресел…
Собираясь тогда в наше путешествие в Спрингфилд Кэрол, Эндрю и я ощущали себя героями любимого мною на тот момент телесериала «Горсть Брейди», зато к концу поездки мы были счастливы уже тому, что не превратились в горсть хорошо прожаренных каштанов.
Время в пути мы проводили, распластавшись на лежанке над кабиной, мы смеялись, визжали и дурачились. Когда же наше веселье перерастало в ссору или когда я начинал вопить, что Эндрю угрожает сбросить меня с кровати на пластиковый столик внизу, мама барабанила в крышу, чтобы унять нас.
А затем мы все почувствовали Запах.
Я хочу объяснить, если вы когда-либо путешествовали на большие расстояния в компании, не важно, будь то ваша семья, друзья или коллеги, в итоге всегда появляется Запах. И если вы уже не можете и дальше всерьез обвинять в этом вашего брата/сестру/водителя/собаку или унавоженные поля за окном, вы вынуждены начать искать его причину в самом автомобиле.
-Пахнет чем-то горелым,- заметила моя мама, сидя за вязанием, которое она обязательно брала с собой в дорогу. Именно поэтому на Рождество вся наша семья получала свитера, жилеты или носки 5. домашней вязки, конечно, наряду с нашими обычными подарками и игрушками.
-Это Эндрю пустил 6. , - закричал я.
-Нет, не я!
-Нет, ты!
Эндрю предпринял попытку сбросить меня с кровати на пластиковый столик внизу.
-Мааам, оно воняет все хуже, - застонала следом Кэрол, - меня сейчас будет тошнить.
-Нет, не будет, юная леди! – приказала мама. Талант предотвращать подобную незапланированную потерю жидкости во время поездок был одной из ее Суперспособностей. Другим ее Супердаром были глаза на затылке, впрочем, я слышал, что им обладают все матери.
Она повернулась к отцу: «Мы должны остановиться».
-Где? В Америке нельзя останавливаться на автомагистрали.
В устах моего отца это присказка превратилась в своеобразную мантру, пока наша семья весь тот год в режиме нон-стоп колесила по стране, пытаясь охватить столько достопримечательностей, сколько вообще возможно за короткий промежуток времени. Хотя, фактически, он был прав, в Америке действительно нельзя останавливаться на автомагистрали. Даже если машине необходимо затормозить, водитель должен доехать до ближайшей специально оборудованной зоны отдыха или закусочной, исключения возможны лишь в случае серьезной технической неполадки. Никто из нас не видел ничего подобного на мили вперед. Но, в конце концов, отец все-таки нашел съезд с автострады и припарковался.
Когда мы вывалились наружу, вонь уже заполнила все пространство внутри.
-Эндрю воняет.
-Джон, помолчи.
Отец медленно пошел кругом автодома, Эндрю следовал за ним, мама крепко схватила меня за руку, чтобы я не бросился на дорогу, а Кэрол уселась на заросшую травой обочину.
-Запах хуже всего с этой стороны, - сообщил отец.
-Это потому что Эндрю пустил.
-Джон, хватит!
Затем, чтобы выяснить причину зловония, отец решился залезть под кузов. Что в ретроспективе оказалось не такой уж хорошей идеей, потому что, хотя он и обнаружил искомое, но зато позже вечером почти получил Кэрол, Эндрю и меня мертвыми.
-Это похоже на гудрон,- объяснил он, - видимо я проехал по нему, когда мы пересекали ту стройку.
Таким образом, страшная тайна Запаха была открыта и мы все отправились дальше.
Обычно обустройство места для ночной парковки автодома в США, впрочем, как и для ночевки автофургона во время наших каникул в СК, превращалось в проверку технической смекалки отца и терпения мамы. Пока отец налаживал работу всевозможных коммуникаций дома на колесах, мама вынуждена была отвлекать внимание очень уставших и капризничающих ребятишек. В автолагере, в котором мы расположились непосредственно в ту ночь, отец должен был провести электрическое соединение от крыши автодмодуля, через лужайку, в обход пары секвой, и вплоть до электростолба, снабжающего электричеством всю стоянку. Он как раз закончил подключение и возвращался обратно, а мама уже поторапливала нас зайти внутрь, как вдруг раздался громкий треск, сверкнула вспышка, проводка заискрилась и от электрощитка, по проводу, прямо к автомодулю помчались мигающие электроразряды.
Отец словно ошпаренный кинулся к нам, мама закричала: « БЫСТРО НАРУЖУ!», а мы, в качестве исключения, послушались ее с первого раза. Кэрол, Эндрю и я вылетели из дверей как раз в тот момент, когда разряд электричества поразил автодом и он весь полыхнул.
К счастью, возгорание произошло незначительное и повреждения оказались минимальными, но путешествие на этом закончилось. Родители больше не доверяли автодому, поэтому на ночь мы отправились в мотель. А позже мы поняли, что если бы запах тлеющей электропроводки автомодуля не был бы перебит вонью гудрона, мы бы смогли вовремя обнаружить эту неполадку.

5.Я вовсе не шучу. Были еще экземпляры и с отдельно вывязанным большим пальцем. Это вносило некоторое разнообразие в понятие «вонючие носки».
6.Чтобы не оскорблять особо утонченных читателей. А вообще «пустил», это «перднул».

В этом же году «Невероятных приключений Барроумэнов» родители познакомились с семейной парой, Меделин и Гленн Браунами, которые и по сей день остаются близкими друзьями семьи. Гленн вместе с моим отцом работал на корпорацию «Катерпиллар» в городе Аврора. Несколько раз в неделю, если мы не отправлялись в наши дорожные приключения, мои родители обедали или выпивали в компании Меделин и Гленна.
Однажды вечером они собрались в доме Браунов в городке Освего (штат Иллинойс), наслаждаясь послеобеденным стаканчиком чего покрепче. Я играл со своей маленькой машинкой на полу у их ног. Также там лежала шкура медведя в натуральную величину, настоящая шкура с головой, такая мягкая и манящая на твердом паркете. И меня сразу же вежливо попросили гонять мой автомобиль подальше от этого ковра.
А теперь представьте картину. Мне примерно три года. Я играю с машинкой. Рядом на полу лежит большое чучело. Что мог бы сделать любой уважающий себя ребенок? Вот именно! Как раз то, что сделала я. Как рассказывает моя мама, я начал водить свою игрушку, все ближе и ближе подбираясь к шкуре.
- Джон, держись подальше от медведя. Сейчас же! – приказала мне мама, прежде чем я смог оказаться слишком близко.
Я повернул в обратную сторону, но затем, когда предполагал, что «горизонт чист» и за мной никто не наблюдает, я опять полз в запретном направлении. В этот раз отец успел схватить меня за шиворот и оттащить от ковра лишь в самый последний момент.
После этого я довольно долго сдерживался, но медведь буквально взывал ко мне: «Джон! О, Джон! Прикоснись ко мне». Поэтому вскоре, я снова начал осторожное движение вперед. Терпение моих родителей лопнуло. Мама схватила меня за руку, вывела в холл и велела ждать там. Она подобрала мои игрушки, и они с отцом стали прощаться с хозяевами. Но как только Медди открыла входную дверь, я развернулся, стремглав кинулся в комнату и со всей силы пнул медведя прямо в голову.
Мои родители были разъярены. Что ж до Браунов, то в следующий раз, когда мы их навещали, шкуры не было нигде в пределах видимости. При этом, в глазах родителей и семьи Браунов, этот инцидент с медведем стал одним из тех моментов, когда взрослые полагают, что наблюдают проявление будущих наклонностей ребенка. К счастью для всех, включая диких животных, это происшествие все-таки больше отражало мой вредный и упрямый характер, чем мой выбор профессии.

«Невероятные приключения Барроумэнов» закончились вместе с нашим возвращением домой в СК на борту круизного лайнера «Королева Елизавета 2». Это был вояж, во время которого я впервые участвовал в конкурсе талантов и выиграл главный приз, правда, не благодаря своему голосу, а потому что я очень миленько выглядел в бикини. Серьезно. Мой отец нарядил меня в него, набил ватой лифчик, щедро нанес мне на лицо макияж, а через грудь повязал ленту с надписью «Принцесса Нила». 7.
Впрочем, «Невероятные приключения» оказались лишь приквелом к нашей эмиграции в Штаты пятью годами позже, когда мой отец занял должность главного технолога завода Катерпиллар в городе Аврора. Этот переезд уже официально превратил меня в жителя США.

7.Итак, каждый понял, что во всем виноват мой отец.

Вскоре после того как мы вернулись из «Приключений», Мерн перенесла инсульт и вследствие этого переселилась к нам. А так как на момент, когда отец получил свое продвижение по службе, она уже жила с нами в Маунт Вернон, то в Америку мы отправились все вместе. Для нее это путешествие оказалось одновременно и более легким и более сложным испытанием, чем для любого из нас. С одной стороны, мы были ее семьей, моя мама была ее единственным ребенком, а мы трое – единственными внуками, словом, ничто не удерживало ее в СК. Однако, с другой стороны, ей было уже за шестьдесят, он так и не оправилась от удара и никогда прежде не покидала страну. Поэтому, насколько я знаю, психологически этот переезд был для нее очень нелегким.
После инсульта Мерн страдала нарушениями речи, а временами казалось, что она впадает в детство, но у меня совсем не было проблем в общении с нею. Она никогда не теряла свое чувство юмора или свою любовь к сладкому. Каждый раз, когда она отправлялась спать, я и наш пес Пейгон следовали за ней: я ложился рядом ради небольшой порции «нежностей» 8., а Пейгон забирался на кровать, выпрашивая лакомства, стратегический запас которых всегда хранился у Мерн в прикроватной тумбочке.
Она ушла из жизни восемь лет спустя, в 1984 году. В то утро, когда она умерла, мама должна была заехать за мной в школу, а потом мы планировали отправиться в Чикаго на прослушивание для телерекламы. Но, как только я пришел на школьную автостоянку и заметил секретаршу отца Леоту, ждущую меня у машины вместо мамы, я сразу понял, что случилось что-то ужасное. По дороге я не издал ни звука, я не говорил и не плакал, а добравшись домой, кинулся прямиком на кухню в поисках мамы. Стоило лишь мне ее увидеть, как мы оба разрыдались. Мы были безутешны, вся наша семья была безутешна. Кэрол, Эндрю и я особенно сильно переживали эту потерю, т.к. Мерн была важной частью наших жизней с самого рождения. К тому времени Кэрол уже преподавала в Южной Дакоте, а Эндрю жил в Чикаго, но оба они без промедления вернулись домой.
Хотя Мерн покинула Шотландию вслед за нами в 1976 году и была твердо уверена, что тогда же покинула всех своих друзей, я полагаю, что количество людей, пришедших на ее поминальную службу, растрогало бы ее. Сама служба сопровождалась пением хора западной старшей школы города Джолиет, участником которого на тот момент являлся и я. При жизни, Мерн, как и моя мама, была неизменной слушательницей каждого нашего выступления. После панихиды мама осталась в церкви, в то время как Кэрол, Эндрю и я последовали за отцом в крематорий, где пробыли с гробом до тех пор, пока он не скрылся из глаз.
Я знаю, что в последние годы своей жизни Мерн вообразила, будто озеро Мичиган это Атлантический океан. Каждый раз, когда мама и я брали ее с собой в поездку в Чикаго, она стремилась на его дощатую набережную, где усаживалась и с горько-сладкой тоской долго вглядывалась в воды озера. Поэтому, спустя несколько месяцев после ее смерти, родители отвезли прах Мерн обратно в Шотландию, одну его часть они развеяли над могилой ее мужа Эндрю «Дедули» Батлера, остальное – возле озера Лох Ломонд…

8.Это такой вид обнимашек, на который способны только мамы и бабушки.

Барроумэны прибыли в Соединенные Штаты на постоянное место жительства в мае 1976. А когда в сентябре того же года я пошел в школу города Аврора, мой шотландский акцент превратился в прекрасно слышную инаковость и самый легкий повод для насмешек. Поэтому я адаптировался. В течение следующих нескольких лет я стал «бидиалектик», это термин, который Кэрол использует, чтобы описать нашу способность переключать диалекты. Кое-кто даже предполагает, что такая игра с произношением слегка попахивает шизофренией, на что я могу ответить: ребята, даже не начинайте, это еще наименее безумная вещь, связанная со мной. Сама Кэрол овладела этим умением по той же причине и точно также играючи его использует. Зато акцент моего брата Эндрю это скорее смесь шотландского и американского. Его голос звучит всегда одинаково, без учета того, к кому он обращается, тогда как Кэрол и я разговариваем с шотландским выговором в кругу семьи, и с американским со всеми остальными. С другой стороны, мои родители все еще настолько шотландцы, насколько были, садясь в аэропорту Прествик в самолет, летящий в Америку.

На момент эмиграции Кэрол было семнадцать, Эндрю - четырнадцать, и они вовсе не радовались такой перемене. Вернее, это еще мягко сказано. В действительности они буквально «писали кипятком от злости». Они ненавидели расставание со своими друзьями и не хотели придумывать новые планы на будущее, которое, как и любой подросток, уже распланировали в мельчайших деталях. Но мои родители поступили хитро. Они предложили сделку. Потерпите один год, - сказали родители, - и если потом кто-то из вас все еще будет хотеть вернуться в Шотландию, что ж, мы вас отпустим.
Ну, конечно же, они знали, что произойдет! Кэрол поступила в университет Иллинойса, закончила его с дипломом по журналистике и английскому языку, а во время обучения в аспирантуре познакомилась на семинаре по истории со своим будущим мужем Кевином Кейси. Сейчас она писатель и профессор Колледжа Алверно в штате Висконсин. В 1982 году Кэрол и Кевин поженились, у них родилось двое детей, Клэр и Тернер.
С Эндрю все было еще проще, кто-то бросил ему мяч, и этого оказалось достаточно. Он стал кикером своей школьной футбольной команды 9. и капитаном футбольной команды Университета города Аврора. Он даже входил в предварительный состав американской олимпийской сборной по футболу в 1980 году. Сейчас он занят в управлении сбытом компании Nicor Inc., Иллинойс. В 1997 году Эндрю женился на Дороти (Дот), у них родился сын Эндрю 10. , чьи футбольные таланты вполне могут превзойти отцовские, и две «прекрасные и ужасные» дочери, Ивонн и Бриджет.
Что касается меня, то на момент переезда из Шотландии мне было девять. Моей основной проблемой стала необходимость добираться до Америки самолетом и я реально сходил с ума от предстоящего полета. К сожалению, даже невзирая на мое участие в авиашоу или на мои постоянные перелеты Конкордом, эта фобия до сих пор осложняет мне жизнь.

9.Американский футбол, конечно же.
10.Оба Эндрю, брат и племянник, названы в честь отца моей мамы – Эндрю Батлера.

Первый дом, который мои родители приобрели в Америке, находился в пригороде города Аврора, Престбари. На территории поселения имелся плавательный бассейн, предназначенный для местных жителей, и, как только мы переехали, родители сразу же установили правила. Вне зависимости от наличия спасателей, мне было запрещено околачиваться у бассейна до тех пор, пока я сам не научусь плавать. Поэтому каждый день, после занятий в начальных классах, я садился в школьный автобус и отправлялся на уроки плавания в соседнюю школу для ребят постарше. И частенько, в тот же автобус следом вваливался один здоровенный прыщавый хрен, который любил перепрыгнуть через сидение и усесться прямо на меня, карябая мое лицо своими грязными ногтями.

Будучи ребенком, я страдал от нескольких фобий, а повзрослев, приобрел парочку дополнительных. Ладно, сознаюсь, приобрел целую их кучу. Я не терплю, когда кто-то прикасается к моему лицу или шее. Безусловно, это становится своего рода испытанием, если меня должны загримировать для фото- или телесъемок. Но я могу себя контролировать и держусь храбро. А мои гримеры на съемках Торчвуда, Клэр Причард-Джонс и Мэри Дорис, даже придумали несколько хитрых уловок. Если им нужно уложить мне волосы или дотронуться до лица и шеи, они отвлекают мое внимание рекламными каталогами, сладостями и красивыми задницами. В свое время мне нравилось играть Че в концертной постановке мюзикла Эвита в Осло (Норвегия), но ежевечернее приклеивание бороды мне на лицо буквально превратилось в ежевечернюю пытку. Мои ближайшие родственники подвержены той же странной боязни ласк лица и шеи. Одним из величайших триумфов моего детства стала возможность использовать это для издевательств над старшей сестрой.
Когда Клэр и Тернер подросли достаточно, чтобы мудро воспользоваться такой властью, я поведал и им тоже, как можно довести их мать. Считайте меня Оби-Ваном, наставляющим Люка и принцессу Лею. Поэтому теперь, когда мы собираемся вместе, Кэрол находится на грани срыва. Она прекрасно знает, что в любой момент, обычно рано утром, лишь только Кевин покинет комнату, Клэр, Тернер и я, даже не почистив зубы, набросимся на нее и дюйм за дюймом оближем ей все лицо и шею.

Итак, вернемся в начальную школу. Когда Прыщавый Хрен повадился ежедневно запрыгивать на меня и яростно «намыливать» мне загривок, я понял, пора что-то предпринимать. Даже в девять лет я уже знал, что издевательства могут происходить по целому комплексу причин, обычно в значительно большей степени характеризующему обидчика, чем саму жертву 11. К сожалению, это знание никак не делало посиделки на моей груди менее мучительными. Поэтому я совершенно точно решил, что веселье необходимо прекращать. Я должен был отделаться от этого гребаного автобуса!
Однажды вечером после ужина я встал из-за стола, спустился в подвал, где стояла стиральная машина, и выудил из белья мои купальные плавки, которые зашвырнул туда, вернувшись с занятий. Они все еще были влажными, но меня это мало заботило. Я быстро содрал с себя одежду, натянул мокрые плавки, схватил полотенце с вешалки в ванной и прокрался из дома. Я помчался к бассейну Престбари, перелез через запертые ворота, а затем нырнул в глубину.
Мой план был прост: утони или выплыви. Я надеялся, что несколько уроков по основам плавания будет вполне достаточно для успеха. Впрочем, от поездок в школьном автобусе с лихим скакуном я действительно оказался избавлен навсегда. Судорожно побултыхавшись несколько панических минут и наглотавшись галлонов воды, я в итоге уловил принцип и потом около получаса грациозно, ну, или мне так казалось, плавал туда и обратно по периметру бассейна.
Кстати, позже я узнал, что мой тайный побег к бассейну не был таким уж тайным, как я рассчитывал. Оказалось, что мои родители следовали за мной, а отец был в полной боевой готовности броситься мне на помощь, если я начну тонуть…

11.Я был начитанным ребенком.

Мы еще жили в Престбари, когда я окончил начальную школу и перешел в среднюю, и это было время, когда я, подобно Понибою в «Изгоях», впервые столкнулся с необходимостью самоопределения и осознания того, кем я являюсь.

Учась в средних классах, я решил стать флейтистом в составе школьного оркестра. Я сделал такой выбор, т.к. обожал слушать Жана-Пьера Рампаля и Джеймса Голуэйя, а, кроме того, на флейтах играли дочери близких друзей семьи, Джулин и Надин Джонсон. Остальные мальчишки в оркестре предпочли себе инструменты позабойней 12. И вот, прежде чем начать репетицию, руководитель выстроил нас согласно нашим группам: деревянные духовые и струнные – налево, медные духовые и ударные – направо. Джон – налево, большинство парней – направо.
В подростковом возрасте моя любовь к музыке находила себе выход через игру на флейте. Поэтому все годы учебы в средней и первый год в старшей школе я так и продолжал выступать с оркестром. А затем я понял, что мой голос это более мощный и лучший инструмент. Я так и не стал выдающимся флейтистом, но был достаточно неплох, чтобы играть на свадьбе Кэрол и Кевина в 1982 году. Даже сейчас я иногда люблю послушать хорошую композицию для флейты.
В первый же мой год в средней школе кто-то, где-то и как-то прознал, что моим семейным прозвищем было «Крошка Джон». Это стало поводом для постоянных насмешек со стороны мальчишек из группы медных духовых. Несколько лет спустя, уже после того, как мы переехали в Джолиет (Иллинойс), где моему отцу предложили место директора завода Катерпиллар, я опять оказался в Авроре. На тот момент я был учеником западной старшей школы города Джолиет, но моя давнишняя лучшая подруга Лаура Микки пригласила меня к себе на танцевальный вечер старших классов. Мы с ней подошли к столику и там со своей девушкой сидел один из тех Медных Мальчиков, которые регулярно изводили меня в прошлом.
После нескольких общих фраз, он, наконец, перешел к делу и спросил: «Джон, почему ты никогда не давал отпор?»
Я пожал плечами: «Я полагал, что однажды вы сами пожалеете об этом».
Он безмолвствовал несколько секунд, а мой пульс участился. Я вовсе не был уверен, как обернутся дальнейшие события. Я смог избежать драки с ним пока учился в средней школе и совсем не хотел начинать ее той ночью. О, конечно я мог бы. Но, несмотря на то, как сильно я любил бандитский мюзикл «Вестсайдская история», я все же предпочитал, чтобы конкретно эта вечеринка обошлась без столь интригующих музыкальных номеров.
Наконец, он немного смущенно взглянул на меня: «Ты знаешь, сейчас все кругом зовут меня «газонокосилка» 13., а я это просто ненавижу».
Что ж, в итоге мы все действительно чудесно провели остаток вечера.

12.Уже тогда, я любил поработать ртом.
13.Его отец занимался ландшафтным дизайном.

В средней школе я подвергался нападкам еще и потому, что до сих пор имел небольшой акцент. Полностью «бидиалектик» я смог стать лишь к старшим классам. Кроме того, все эти годы меня третировали за мое увлечение вещами, которые не имели значения для большинства американских мальчишек. Тем не менее, я продолжал стремиться стать настоящим американцем. Я думаю, это одна из причин, почему роман Хинтон «Изгои» произвел на меня такое впечатление, когда я был подростком. Не потому, что я ощущал себя изгоем, вовсе нет, я никогда не чувствовал себя так. Меня окружало множество друзей и безумно любящая меня семья. Но потому, что все это время я отчаянно старался разобраться, что же это значит быть американцем, не только имея шотландские корни, но и превращаясь из ребенка в юношу.
Роман Хинтон повествует о мужской дружбе, иногда разрушительной, иногда наоборот, но основная его идея – рассказ о Понибое, главном герое, пытающемся найти золотую середину между «быть как все» и «быть собой». Кто из нас не оказывался на его месте? И хотя взросление Понибоя протекает в жестоких и драматических обстоятельствах, книга по сей день продолжает воодушевлять меня, вызывая слезы на глазах и трепет в сердце.
Правда, то же самое под силу и паре сверкающих новых ботинок.
Кстати о «быть собой», даже в те давние времена я смог с лихвой отплатить Медным Мальчикам и всем остальным Прыщавым Хренам, которые доставали меня. Первый способ самый лучший. Девочки всегда обожали меня. Нужно что- то еще? ОК, второй вариант тоже очень неплох. В последний год в средней школе, когда мне было тринадцать, меня пригласили стать школьным тамбурмажором. Это означало, что во время выступления я должен был возглавить весь оркестр, включая Медных Мальчиков. Я маршировал перед оркестром с настоящей военной выправкой и в экипировке, которая смотрелось так, как если бы ее сшила парочка эксцентричных безумцев. Но, черт возьми, никогда еще марш «Семидесяти Шести Тромбонов» не звучал так охренительно хорошо!

В те годы действительно сформировались некоторые черты моего характера, которые присущи мне и по сей день. Я никогда не забывал свое шотландское происхождение, но я горд быть американцем. Я больше не собираю атрибутику по Звездным Войнам, но у меня есть миленькая коллекция памятных вещиц по вселенной Доктора Кто. Я люблю плавать, и я безумно тащусь от вечерних «мыльных опер». Эта страсть также зародилась во времена моей юности благодаря американскому телесериалу Даллас.
Когда мы жили в Престбари, в пятницу вечером мы частенько всей семьей ходили в местный ресторанчик «Приют Лося», к счастью, это название никак не отражалось на составе его меню или постоянных посетителях. Обычно вместе с нами ужинали и наши друзья, Кей и Пол Джонсоны, а также их дочери, Джулин, Надин и Лорин. Затем, мы все ровно в восемь часов собирались в нашей гостиной у телевизора, чтобы погрузиться в Даллас. Я наслаждался гламуром, роскошью, эпатажем и всеобщей манерностью семейства Юингов, и был полностью очарован Викторией Принсипал, которая играла Пэм Юинг.
Как-то я даже провел несколько мучительных часов после одной из таких Даллоских ночей, пытаясь выразить мое преклонение перед Пэм в фанатском письме, которое я в итоге отправил. В награду мне пришла ее фотография с автографом. Потом я годами хранил это фото на своем столе рядом с заключенной в рамку каллиграфией стихотворения Роберта Фроста «Ничто не остается золотым», которое красной нитью проходит через весь роман «Изгои».
Однажды, почти двадцать лет спустя, я томился в ожидании встречи, посвященной моему будущему американскому телесериалу «Титаны», который стартовал осенью 2000 года и продержался всего пол сезона. Продюсером проекта был легенда телевидения - Аарон Спеллинг. Я убивал время в офисе Аарона, больше похожем на гостиную, болтая по телефону с моей мамой, когда он объявил, что сейчас появится кто-то, с кем он меня давно хотел познакомить. С актрисой, которая будет играть мою мать в предстоящем сезоне. И вот, в следующий момент, заходит Виктория Принсипал. Я просто не мог в это поверить, я заорал прямо в телефонную трубку: « О, мой Бог! Мам, ты даже не представляешь. Пэм Юинг – моя мать!» 14.
- Я уже люблю тебя, Джон,- засмеялась Виктория. И мы действительно стали друзьями, множество раз мы с удовольствием ужинали вдвоем или проводили дни, замышляя, как противостоять главной «злодейке» сериала Ясмин Блит. Во время съемок «Титанов» в 2000 году, я приобрел квартиру в Западном Голливуде недалеко от Ле Монтроуз Хотел, таким образом, какое- то время мы с Викторией смогли быть соседями.

14.Для тех из вас, кто участвует в викторинах: моего персонажа в «Титанах» звали Питер Уильямс, но в предварительном сценарии – Мейсон Уильямс. Второе имя моей настоящей мамы – тоже Мейсон.

Пока вы молоды - горести, обиды и промахи юности кажутся нескончаемыми. Но затем, когда вы взрослеете, вы внезапно понимаете, что если вы «оставались золотым», как говорится Понибою в романе Хилтон, иногда и веселые парни, я имею в виду хорошие парни, оказываются победителями!

@темы: books, autobiography, Anything Goes

---

Промо к серии 6*19

[johnbarrowman]

@темы: Desperate Housewives, photos

---

Еще кадры из сериала Отчаянные Домохозяйки

[johnbarrowman]

@темы: Desperate Housewives, photos

---

Отчаянные Домохозяйки, серия 6*18

[johnbarrowman]

Вчера Джон впервые появился в сериале. В дальнейшем с его участием предполагается еще 5 серий.

@темы: Desperate Housewives, videos

---

Фото от 13/03/2010

[johnbarrowman]

John spent his birthday weekend in Vegas

+5

@темы: scott and john, photos

---

Первые фото из Отчаянных Домохозяек

[johnbarrowman]

@темы: Desperate Housewives, photos

---

John Barrowman. Anything Goes. Глава 3.

[**Фантазия**]

Предисловие переводчика: Я с большим удовольствием читала великолепные переводы, сделанные Korsi и выкладываемые в этом сообществе. Последнее время новые переводы не появляются, зато ко мне в руки попало несколько оригинальных глав биографии. В связи с этими обстоятельствами я решила попробовать свои силы в переводе. Сначала для себя, а потом решилась выложить его и сюда. Возможно кому-то это тоже будет интересно.
Если мой вариант придется по вкусу, я могу в дальнейшем сделать перевод следующей главы. Не сразу, но со временем обязательно. Если же знатоки найдут в моей работе грубые ошибки или ляпы, готова выслушать замечания. Т.к. на лавры профессионала не претендую и язык знаю не очень хорошо.
В любом случае приятно было бы услышать ваши комментарии.


Chapter Three "Defying Gravity" / Глава Три "Противостояние Притяжению"

Наш дом в Mount Vernon, в котором я жил до девяти лет, был обнесен заборчиком, для создания уединенного дворика и ограничения блужданий Пейгон, нашей унылого вида гончей. Когда мне было четыре года, я сообразил, как вскрыть замок на задней калитке, и однажды пополудни решил навестить Мерн в ее квартире в Sandyhills, что приблизительно в четырех милях от нас. Конечно же, я пошел в противоположном направлении и очутился посреди Hamilton Road, оживленной улицы, которая в итоге перетекает в одну из магистралей, соединяющих Глазго и Эдинбург.
Транспортный поток со свистом мчался по обеим сторонам от меня, оглушая гудками и визгом шин. Это продолжалось до тех пор, пока один мужчина, ровесник моего отца, не понял, что причиной кутерьмы на шоссе является малыш, пытающийся перейти дорогу. Он ударил по тормозам, бросился за мной и я оказался в безопасности. Я не знал свой адрес, но зато знал свое имя, которое оказалось ему знакомо. Mount Vernon в начале 70-х был всего лишь небольшой общиной среднего класса, еще не трансформировавшейся в необъятный пригород Глазго, как это случилось со временем. Поэтому семьи, проживающие там многие годы, в том числе и семьи моих родителей, прекрасно знали друг друга.
Оставив машину на стоянке нашего местного паба, незнакомец крепко взял меня за руку и повел домой, в то время как мои родители и большинство наших соседей в отчаянии прочесывали окрестности, разыскивая «Крошку Джона». Как я позже узнал от мамы, он «всыпал им по первое число», когда яростно отчитал за недостаток внимания за любознательным малышом. И не важно, огорожен дворик или нет! К чести моих родителей, хочу добавить, что они безропотно приняли этот нагоняй прямо на глазах у соседей, так как знали, что незнакомец был прав.

Я полагаю, этот случай легко можно было бы вообразить как некий символ, определивший всю мою жизнь. В тот день я мог бы погибнуть под колесами, раздавленный в лепешку служебным автобусом какой-нибудь влиятельной корпорации. Или, вот действительно жуткая идея, попался бы какому-нибудь маньяку. И, хотя ничего подобного не случилось, я просто мог бы выучить свой первый урок о том, как тонка грань - двойная сплошная в моем случае - между жизнью и смертью. Чушь все это! Это приключение до сих пор остается одним из ярчайших воспоминаний моего детства, но вовсе не потому, что оно несет какой-то заумный метафорический смысл, просто это было первое проявление моего фирменного Барроумэновского гена риска. 1. За прошедшие годы именно он был в ответе за многие мои профессиональные и личные решения.

1. Наряду с геном вечеринок, это один из самых основных в моем организме.

Любой, кто рос в Tollcross или Shettleston в 1940-ых, знал мальчишек Эмили Барроумэн: моего папу Джона и трех его братьев, Нила, Чарли и Алекса. Сама Эмили была внушительной женщиной и в другое время вполне могла бы сделать блестящую карьеру в какой-нибудь корпорации или даже как практикующий врач. Вместо этого, уже в 15 лет, Эмили была вынуждена бросить школу, чтобы окунуться в семейный бизнес, бильярдный зал в Parkhead Cross. И это вполне объясняет другой мой ген: если я рядом – ваши шары в опасности.
Я уверен, воспитывая четырех сыновей, Эмили частенько подвергала свой характер серьезной проверке, тем более, что ее муж был тот еще тюфяк. Мой дедушка Барроумэн был хорошим отцом, но он прожигал жизнь, выпивая и играя на скачках. Как и многие простые женщины, которые повзрослели на рубеже двух войн, Эмили, по сути, была матерью одиночкой. Поэтому вовсе не удивительно, что она не всегда могла уследить за проделками своих сыновей.
Мой отец и его братья имели репутацию малолетних бандитов, из которых могла вырасти только настоящая шантрапа. Несмотря на то, что в итоге каждый из них стал успешным человеком, даже повзрослев они так и не смогли перерасти свою хулиганскую натуру и склонность к авантюрам. При этом шалости мальчишек Барроумэн были сами по себе безвредны, хоть и знамениты. Если, конечно, исключить таинственное возгорание на складе Tollcross; а т.к. это дело может быть еще не закрыто, я не напишу об этом больше ни буковки. Я ведь не хочу отправить своего отца в тюрьму Barlinnie. Годами позже, во время семейных посиделок, обычно, когда мы все собирались на Новогодний ужин дома у бабушки, она, бедняжка, в придачу к своему мясному пирогу частенько должна была распробовать и очередную порцию проделок своих мальчиков. Она так никогда и не узнала даже и половины их.

Думаю, именно в результате такой наследственности, я имею склонность к поступкам, повышающим уровень адреналина в крови. За эти годы я катался на лыжах в Альпах, занимался сноубордингом в Скалистых горах, гонял на машине в Монте-Карло, ходил под парусом в Эгейском море, осуществлял дайвинг на Карибах, множество раз летал на Конкорде и развлекался кайтингом в Гибралтарском проливе. Я плавал с аквалангом во время солнечного затмения в Турции, управлял каноэ в вулканическом кратере близ Санторине и даже решился провести несколько Вечеров Пятницы с Джонатаном Россом, а они могут быть ужасающими.

Я участвовал в грандиозных шоу, хороших шоу, так себе шоу и даже в провальных проектах, и я никогда не сожалел ни об одной своей роли, т.к. всегда получал что-то взамен. Так, играя в недолговечном лондонском мюзикле Матадор, который продержался всего 3 месяца в 1991 году и в котором я и Стефани Пауэрс имели ведущие роли, я получил ценный урок о том, как с достоинством выйти из игры.
Однажды днем нас со Стефани пригласили на встречу с продюсерами, чтобы официально объявить о том, что мы закрыты и как это отразится на нашем доходе. Я был эмоционально опустошен, почти рыдал и очень себя жалел. По дороге Стефани отвела меня в сторонку.
-Не говори ни слова, - сказала она, наклонившись так близко ко мне, что я почувствовал ее дыхание на своей щеке.
–Прекрати быть таким жалким, Джон. Разговор будет не о тебе. Ты понимаешь? Он будет о шоу. Так что позволь мне вести беседу.
Я сделал, как было велено, и исход встречи оказался намного удачней, чем мог бы быть, заявись я туда, рыдая и сморкаясь в платочек. Наши контракты были соблюдены, а мы спокойно дали понять, что не рады сложившимся обстоятельствам.

Я также вкусил немного горечи, когда согласился участвовать в Dancing on Ice, программе канала ITV, обучающей знаменитостей фигурному катанию. Тогда я рискнул, выставляя себя на всеобщее обозрение в подобном реалити шоу. Вообще, в актерской среде участие в реалити шоу рассматривается как нелепость, на которую решаются только лишь в случае полного упадка карьеры. Все уверены, что вы никогда не согласитесь на участие в передачах такого сорта, если ваши дела идут в гору. А это как раз и происходило со мной на тот момент, т.к. я был востребован после появления в первом сезоне сериала Доктор Кто. Что ж, может такое отношение и верно для кого- то еще, но я хотел быть частью Dancing on Ice, а позже How Do You Solve a Problem Like Maria? и Any Dream Will Do. 2. Эти шоу были очень зрелищные, а я никто иной, как конферансье. Причем это зрелищность совсем иного толка, чем та «катастрофическая» привлекательность, которой увлекают слишком многие программы. Хотя, буду честным, я и сам смотрю такие передачи.

2. Иначе Мария и Джозеф, поиски талантов на ВВС, в которых я принимал участие как судья в 2006 и 2007 годах соответственно. Программы занимались розыском прежде неизвестных исполнителей для главной роли в мюзиклах The Sound of Music и Joseph and the Amazing Technicolor Dreamcoat в постановке West End.

Я согласился быть судьей на Марии и Джозефе еще и потому, что это давало возможность воплотить один из моих принципов: если ты поднялся на вершину, оглянись назад и протяни руку тем, кто пока у подножия. Меж тем, программа Dancing on Ice оказалась довольно популярной. И я хотел показать ее зрителям, некоторые из которых, возможно, раньше и не подозревали о моем существовании, все, на что я был способен.
Но, как оказалось, бедный дедушка Барроумэн потерял бы последний фунт, вздумай он поставить на меня. Хотя, начиная с первого же раунда, все прочили мне победу, в середине соревнования я вылетел по итогам голосования зрителей. Я был раздавлен. Когда тем вечером я вернулся домой, я проигнорировал сообщения на автоответчике от семьи и друзей, и вместо этого некоторое время просто жалел себя. А затем я отбросил жалость прочь. Это ведь шоубиз, и «толстая кожа» его обязательный аксессуар.
Несмотря на то, что я выбыл из программы буквально через несколько выпусков, я нисколько не жалею о своем решении участвовать в ней. Я учился фигурному катанию у таких мастеров, как Торвилл и Дин; я приобрел хорошего друга в лице моей партнерши по танцам Ольги Шарутенко; и я покинул это шоу с такой подтянутой задницей, какую не имел никогда прежде.

Тем не менее, невзирая на мой ген риска и браваду поведения, я боюсь смерти и бываю подвержен приступам страха. Известно, что Оскар Уайлд, умирая, прохрипел, глядя на невзрачные обои: «Они меня убивают. Кому-то из нас придется уйти». Насколько я знаю, смерть Уайлда была довольно трагична, но он никогда не терял способности посмеяться над собой или над окружающим миром. Что ж, смогу ли я быть таким же бойким на пороге смерти, это мы увидим в будущем, в очень-очень далеком будущем. Все дружно постучали по дереву, сплюнули через плечо и скрестили пальцы! 3. Зато в июне 2007, когда меня пригласили участвовать в авиашоу(Royal Air Force Tattoo) Парад Королевских Военно-Воздушных Сил (КВВС), мысль о гибели в эпицентре взрыва авиационного топлива приходила ко мне не раз.

3. Больше о моем суеверии и фобиях я расскажу позже, обещаю.

Даже когда я окружен комфортом первого класса, я очень нервничаю и пытаюсь держать себя в руках, переключая внимание на музыку, фильмы и все, что угодно другое, до чего я могу дотянуться во время полета. Правда - при этом учтите, что летаю я довольно часто - я могу сосчитать по пальцам одной руки, когда мне удавалось действительно успешно справиться с этой задачей. Так, чтобы я перестал представлять самолет, несущийся к земле сквозь облака со скоростью 500 миль в час. Одним из таких редких спокойных полетов был перелет Американскими Авиалиниями из Калифорнии в Лондон в 1992 году, когда меня посадили рядом с Dame Shirley Bassey.
-Дорогуша, - сказала она в своей характерной тягучей манере, когда заметила, насколько я нервничаю.
- Ничего не может случиться, если рядом Shirl!, - затем она напела вступительные строки из своего фирменного «Голдфингер» (Goldfinger).
Салон первого класса был полупустой, и к тому времени, как самолет набрал высоту, мы уже стали близки. В те годы, до событий 11 сентября и финансового спада, который вызвала эта трагедия в авиационной индустрии, Американские Авиалинии имели обыкновение угощать черной икрой в салонах первого класса. Приблизительно за час до посадки Shirl прижалась ко мне и сказала: «Дорогуша, а ты знаешь, что они обязаны выбрасывать икру за борт до приземления. Они не имеют права провозить ее на территорию страны. Почему бы тебе не пойти и не попросить у них остатки?»
Я так и сделал. И до самого приземления мы объедались черной икрой, обильно запивая ее шампанским. Возможно, вы решите, что мои нежные воспоминания об этом замечательном путешествии вызваны исключительно тем, что к тому моменту, как самолет, наконец, пошел на посадку, я уже напился в драбодан. Или, возможно, тем, что я наелся так много черной икры, что уже мог бы отрастить жабры. Так вот, вы ошибаетесь! Вся моя нежность направлена только лишь на Shirl, потому что она настоящая женщина, женщина, умеющая приласкать.

КВВС (RAF) пригласили меня принять участие в Параде, т.к. Капитан Джек служил в КВВС. Кроме того, т.к. я имею двойное гражданство – США и СК, они сочли меня идеальным кандидатом для презентации шестидесятой годовщины сотрудничества КВВС и ВВС США. Должен признать, что и у меня была пара личных мотивов, чтобы согласиться на это необычное предложение среди сотен других, которые я регулярно получаю.
Во-первых, серьезный мотив. Начиная с 2000 года, Британские Вооруженные Силы принимают в свои ряды гомосексуалистов, КВВС же еще и сотрудничают с организацией по защите прав гомосексуалистов Stonewall, реконструируя свою кадровую политику с учетом геев и лесбиянок. В 2006 я выиграл премию Stonewall «Конферансье Года» (Stonewall's Entertainer of the Year Award). Поэтому конструктивный союз КВВС и Stonewall стал одним из факторов, повлиявшим на мое решение.
Второй повод был значительно круче. Сценарий авиашоу включал в себя возможность полета на реактивном истребителе класса Ястреб, а я человек, который любит большие, быстрые и сильные штуки.

К счастью, оказия поиграть с некоторыми из них выпала мне на съемках Торчвуда. После того как мы отсняли несколько эпизодов первого сезона, Берн Горман категорически заявил, что лихое вождение не для него. Раньше он водил только машины с механической коробкой передач, а на шикарном SUV (джипе) Торчвуда была установлена автоматическая. Я не мог дождаться, когда сяду за руль! Правда, Ив Майлз утверждает, что оказалась на грани гибели с такой новой расстановкой сил. Она не любит, когда я веду слишком быстро, но - хей! – это ведь телевидение. Все здесь должно быть зрелищным. Ну и, кроме того, пугать ее – это дополнительное удовольствие.

Когда тем июньским утром я прибыл на базу Министерства Обороны, расположенную в Salisbury Plain, сотрудники службы безопасности окружили мой автомобиль. Прежде чем я ушел за ними, моя сестра Кэрол, которая в то время гостила у нас, неожиданно подскочила на заднем сидении, чтобы крепко обнять и расцеловать меня, чем привела меня в ужас. Она пояснила, что даже если сам я решил встретить свою смерть, падая со скоростью 500 миль в час, то наша мама вправе надеяться, что со мной хотя бы попрощались как следует. Затем, наши объятия разомкнулись, и меня стремительно повели прочь под строгим конвоем охраны. На тот момент я почти поверил, что мне уже ничто не поможет. Говоря откровенно, я был до смерти напуган!
Страх пришел ко мне еще днем раньше, когда я был в своем трейлере на съемочной площадке Торчвуда. Я просто смотрел ДВД по технике безопасности полетов на истребителе, который КВВС прислали мне, но к концу ролика я уже был в холодном поту, а мой рот пересох от ужаса. Последний раз я ощущал себя таким образом, когда за кулисами программы Вечер Пятницы с Джонатаном Россом на меня наступала Janice Dickinson.
Фильм рассказывал об огромном количестве чертовых штук, которые нужно было открепить, прикрепить, нажать или, наоборот, не трогать. Он даже обучал вещам, которые, я предполагал, что уже знаю. Например, куда ставить мои ноги, куда не ставить мои ноги; что делать, если я должен был бы катапультироваться из самолета и что предпринять, чтобы не сделать это преждевременно. Но больше всего меня потряс совет, как не допустить засорения кислородной маски моей собственной рвотой. Правильный ответ был: проглотить все это. 4.

4. Хватит уже! Это не такая книга.

Остаток дня я слонялся по площадке, бормоча все эти правила, которые я пытался запомнить. Мои коллеги Ив и Берн поняли, что случилось что-то действительно страшное, когда во время технического перерыва я даже не присоединился к их исполнению похабных частушек. Вместо этого я развернулся и угрюмо побрел к своему стулу. А к тому времени, когда я вечером вернулся к себе в квартиру в Cardiff Bay, я уже по-настоящему был в панике.
Я позвонил своему менеджеру Гэвину и заявил, что хотя я все еще буду принимать участие в авиашоу, я не собираюсь летать на Ястребе, и мне совершенно без разницы, насколько охренительно сказочно я мог бы выглядеть в летном комбинезоне.
Гэвин помолчал пару секунд, а затем спросил: «А ты знаешь, что Конни Фишер завтра тоже будет летать? 5. Кажется, ее дед служил в КВВС во время Второй мировой войны, а ее мама также как-то с ними связана».
-Вот говнюк! – выругался я. Потому что никак не мог допустить, чтобы Мария летала над облаками, пока Капитан Джек трясется в углу.

5. Звезда мюзикла The Sound of Music и победитель шоу How Do You Solve a Problem Like Maria?

Итак, несмотря на то, что у меня живот сводило от страха, я прибыл на базу КВВС и последовал за своим эскортом, чтобы приготовиться к полету. Нам с Конни объяснили, что в итоге мы приземлимся на территории КВВС в Fairford (Gloucestershire), где нас уже будут ждать по крайней мере 60 журналистов, включая фотографов и телевизионщиков, а также представители Британских и Американских Вооруженных Сил. Но, прежде чем мы смогли хотя бы переодеться в летную форму, нас подвергли двухчасовому медицинскому обследованию и урокам по технике безопасности.
А потом произошло чудо. К тому времени, как тесты и лекции остались позади, я уже чувствовал себя намного, намного более уверенно. Поднятию моего боевого духа изрядно способствовали две вещи. Во-первых, то, что пилоты, которые помогали мне и Конни со снаряжением, были вцелом абсолютно не взволнованы предстоящими событиями. Они относились к ним настолько прозаически, что я предположил, что они все-таки не планируют сегодня погибнуть.
Ну а во-вторых, то, что перед окончательной подгонкой летного комбинезона один из них опустился на колени прямо передо мной, извлек длинный шланг, свисающий вдоль моего бедра, и хорошенько продул его. К моменту, когда воздух начал циркулировать внутри моего противоперегрузочного костюма, я мечтал испытать этого парня в деле.
Наконец, двумя часами позже, мы с Конни были проинструктированы и готовы. Мы вышагивали по летному полю так, как будто очутились в фильме "Лучший стрелок" (Top Gun), только в его более музыкальной версии, в которой я получаю горячего парня в форме и свой собственный реактивный истребитель.

Я поднялся по передвижному трапу в кабину стрелка, где майор авиации Gary Brough пристегнул меня, одновременно давая последние указания по безопасности.
- Не блюй в свою кислородную маску.
-Так точно!
-Не тяни желтый рычаг преждевременно, или ты умрешь.
-Уж тем более так точно!
Мы были готовы приступать.
-Страх придает мне крылья, - бормотал я, изображая Клинта Иствуда в «Там, где гнездятся орлы» (Where Eagles Dare), любимом фильме моего отца про Вторую мировую войну. Хотя, если честно, любой фильм про Вторую мировую у него любимый.

Мой отец имеет ученые степени в экономике и машиностроении, а с 1954 по 1963 годы он работал на заводе Роллс-Ройса в East Kilbride, городке к югу от Глазго. Он начал свою карьеру, работая над поршневым двигателем Мерлин. Со временем перевелся в конструкторский отдел, где стал частью команды, трудящейся над двигателем Гриффин, который изначально стоял на истребителе Спитфайр (Spitfire). Затем участвовал в проектировании двигателей Эйвон, принесших компании Ролл-Ройс в 50-60-хх годах миллионные прибыли. Уж не знаю, любовь ли отца к самолетам и двигателям сформировала мою собственную страсть к всевозможным механизмам, но когда я очутился в кабине Ястреба, чувствуя рев его запускающихся двигателей, слезы навернулись мне на глаза. Ведь мой отец, когда он был моложе, очень хотел бы получить шанс оказаться на таком самолете как этот.

Как только колодки были убраны, майор Brough открыл дроссель и мы покачнулись вперед. По системе внутренней связи, встроенной в мой шлем, он объяснил: «Джон, самый опасный период пилотирования такого самолета приходится на взлет и первые несколько минут в воздухе, пока мы не достигнем крейсерской высоты полета».
- ОК, - отрапортовал я, а мое сердцебиение вновь участилось.
-Если случится необходимость аварийного прекращения взлета, я заору «СТОП!», а ты должен будешь ударить ногами по тормозам. ОК?
- ОК, - согласился я, а мое сердце уже выпрыгивало из груди.
- Ну и наконец, Джон, если случится авария, когда мы будем в воздухе, я буду вопить «ВЫБРОС!», а ты должен будешь немедленно потянуть за желтый рычаг. Не дожидайся меня, потому что если ты увидишь, что меня уже нет, для тебя окажется слишком поздно. Усек?
- Усек, - прошептал я, а моя рука немедленно схватила желтый рычаг.
- Молодчина. Ну а теперь, как насчет погонять на этой пташке?
- Даже и не спрашивай, - просипел я.
Педали рулевого управления находились у меня прямо под ногами и были на удивление подвижными. Я рулил самолетом на протяжении примерно 100 ярдов 6. , пока нам не пришло разрешение на взлет. Когда же мы оторвались от земли, истребитель Конни оказался непосредственно рядом с нашим, и мы взмыли в облака великолепнейшим дуэтом.

6. Я не пилот, но я играл одного из них на ТВ.

На высоте 15 тыс. футов Ястреб вошел в крейсерский режим полета и риск аварийной ситуации был приведен к минимуму. Я наконец-то расслабил сведенные от страха мышцы и покрутил головой, разминая затекшую шею.
-Джон, тебе интереснее штатный или с элементами пилотажа режим полета?
Я колебался лишь мгновение: «С элементами пилотажа».
Получив мое согласие, пилот накренил самолет и мы пролетели под, а потом над Ястребом Конни, а под конец перевернулись вверх тормашками так, что я смотрел на Конни прямо вниз. Мы с ней почти могли дотронуться друг до друга сквозь наши кабины. Затем самолеты пикировали, выполняли виражи, входили в штопор, переворачивались и набирали высоту, имитируя боевые маневры в небе над британской провинцией.
Наша траектория полета провела нас вдоль южного побережья Англии вплоть до Корнуэлла, а после над Лондоном. Я буквально благоговел перед мастерством Gary и величественностью того, что я видел под нами. Несколько раз самолет шел абсолютно вертикально и, жестко вдавленный в кресло перегрузкой, я мог наблюдать край Земли. Реактивным истребителям не позволено пролетать над некоторыми населенными пунктами в СК, поэтому каждый раз, когда один из них появлялся на горизонте, пилот зигзагообразно облетал его, как будто мы были «Тысячелетним соколом» (Millennium Falcon), атакующим «Звезду Смерти» (Death Star), а сам я был Ханом Соло (Han Solo).
Конечно же, тошнота оказалась неизбежной, т.к. воздушная акробатика, сопровождающаяся перегрузками, в итоге доконала меня. Я не мог больше контролировать свой организм. Зато, подобно большинству новичков, я всерьез отнесся к инструкциям по безопасности, поэтому, практически не замешкавшись, снял свою кислородную маску и аккуратно использовал специальный гигиенический пакет, припасенный в кармане моего летного комбинезона.
- Ты в порядке, Джон?
- Все замечательно, - отрапортовал я, и я действительно так думал.

Между тем, много миль дальше, два других реактивных истребителя уже приземлились в Fairford, чем раздразнили аппетит прессы, быстро доставленной к ним на большом тупоносом перевозчике. В итоге они, все как один, глазели в ясное голубое июньское небо, ожидая прибытие настоящих звезд.
Когда, наконец-то, я и Конни прочертили стрелой небо, мы снова двигались в унисон. Наши Ястребы неслись рядом со скоростью около 400 миль в час и концы их крыльев почти соприкасались, затем они разошлись в противоположные направления, чтобы плавно и уверенно совершить посадку.
В тот момент, покидая кабину Ястреба, я проделал это так, будто занимался этим всю мою жизнь, что, конечно же, справедливо для мира Капитана Джека. Но в моем настоящем мире, это было невероятное приключение, запомнившееся навсегда. Фактически, я был в таком возбуждении от всплеска адреналина и настолько трепетал перед самим Ястребом, что почти лишился дара речи. 7.

7. Хорошо, почти.

Вопреки моим лучшим ожиданиям, к концу дня я все-таки потерпел крушение. После того, как все интервью были закончены, я переоделся в свою обычную одежду, забрался к себе в машину и полностью вышел из строя. Я был настоящей развалиной, а мое чувство равновесия оказалось нарушено. Я даже не мог держать голову прямо, без того, чтобы не испытать приступа тошноты. Белизна моего лица вполне могла соперничать с хорошо отбеленными простынями, впрочем, цвет кругов под глазами намекал об использовании синьки. Благодаря же испытанным перегрузкам, мне казалось, будто все мое тело избито бейсбольной битой. В довершении всего, путь назад в Кардифф лежал по узкой и петляющей проселочной дороге, где вероятность удачной поездки сравнима с тем, что Джордж Майкл будет держаться подальше от общественных туалетов. Ни малейшего шанса!

И все же, если бы меня попросили проделать это снова, если бы меня попросили повторить любое из моих приключений, я ответил бы: "К черту! Давайте начинать". Потому что я ни о чем не жалею.
Ведь все это как раз и означает быть живым!

запись создана: 09.03.2010 в 21:32

@темы: books, autobiography, Anything Goes

---

The Alan Titchmarsh Show 05/03/2010

[johnbarrowman]

Можно скачать + The box

@темы: screencaps, photos, appearance:the alan titchmarsh show, videos

---

Chatty man 04/03/2010

[johnbarrowman]

Скачать The box

@темы: appearances:chatty man, videos

---

Подписавает альбом 03/02/2010

[johnbarrowman]

@темы: photos

---

Телемагазине QVC от 26/02/2010

[johnbarrowman]

@темы: photos, appearances

---

Интервью с Джоном

[johnbarrowman]

Джон рассказывает о причинах выбора песен для нового альбома

@темы: albums: john barrowman, videos, interview, new album

---

Новые интервью и фото

[johnbarrowman]

С Джоди



Здесь свежее интервью с ними.
Очень доброе.

А здесь интервью просто с Джоном. Тоже хорошее

Очень интересная статья-интервью, рассказывающая о причинах выбора песен для нового альбома и о их значении для Джона лично.

И еще одно. :)

@темы: photos, interview

---

Richard Bacon Show, BBC Radio 5 Live 25/02/2010

[johnbarrowman]

Когда он шел обратно, решил подкрепиться. Или наоборот, утром завтракал)))

@темы: photos, bbc radio

---

John Barrowman: star of QVC

[johnbarrowman]

26/02/2010 появился в своем любимом телемагазине QVC.
Он рекламировал собственный диск и несколько других товаров. Причем делал это настолько успешно, что Guardian назвал его рожденным для этого.
Кстати, диск ДБ, предназначенный для продажи через телемагазин, раскупили буквально на первых минутах программы.
А вообще, было очень весело)))

Много ">

Есть вариант скачать. За него спасибо  [flux]

@темы: screencaps, photos, videos, appearances, new album