[johnbarrowman]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[johnbarrowman]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[johnbarrowman]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Anithing Goes. Глава 11 - «Love changes everything»

[johnbarrowman]

Мы перевели 11 главу бессмертной книги Джона.
Для тех кто не в курсе, про что 11 глава и почему именно ее мы решили перевести, объясняю: 11 глава про отношения Джона и Скотта. Глава очень интересная, но в добавок еще и палевная

Глава 11.
«Love changes everything»

Читать целиком.

«The Donner Party» представляла собой группу из семей первопроходцев, которые в 1840-х годах передвигались на крытых вагонах с востока Иллиноиса в Калифорнию. Зима застала их врасплох в горах Сьерра Невада. За всё время путешествия из восьмидесяти или около того первопроходцев выжила только половина. Обстоятельства в лагерях, в которых они ютились, складывались не лучшим образом: в течение зимы внутри группы люди начали заниматься каннибализмом, они ели своих мертвых друзей и семьи, чтобы выжить.
История о «The Donner Party» впечатлила меня и Скотта. Мы оба серьезно заинтересовались периодом американской истории девятнадцатого века. И нам ничего не нравится больше, чем нести обед на подносах в гостиную в нашем доме в Кингстон-Челси, наливать водку с тоником, и смотреть исторические документальные фильмы - типа фильмов Рика Бернса «The Donner Party» на огромном экране, установленном над камином.1
Рассказ о «The Donner Party» начинается с почти мистической американской истории. Группа людей, преодолевая неизвестность, двигаются по ранее неезженой дороге в поисках лучшей жизни, но из-за плохой навигации и глупого риска не всем им суждено преодолеть это расстояние. В 2000-м году Скотт и я отправились в путешествие по американскому западу, включая места, по которым шли первопроходцы. Это путешествие стало одним из самых легендарных путешествий за всю историю наших отношений. Для меня в частности, оно укрепило в голове и выгравировало на сердце то, что я итак всегда знал: я хотел быть со Скоттом до конца своей жизни.
На всякий случай мы взяли много чипсов и много сэндвичей с собой.
Путешествие началось со спуска с горы на лыжах на озере Тахо. Тогда я впервые спускался с горы на лыжах, а после еще раз или два, но я уже был профессионалом. Спросите Скотта. Он расскажет вам, что я плавно скользил, спускаясь с горы, и к концу дня катался намного лучше, чем он. Хорошо, это может быть он вам и не скажет.
Пока мы еще могли шевелить важными частями нашего тела – я говорю про ноги, ноги – мы сложили вещи в арендованный Джип и отправились с южного озера Тахо по горной дороге вокруг штата. Наш план состоял в том, чтобы посетить южную часть парка Йосмит, а затем двигаться более северным путем, чтобы увидеть Мормонские поселения и посетить Солт Лэйк Сити.2
Перед тем, как покинуть озеро Тахо, я заметил, что бак заполнен только на четверть. Не волнуйтесь. Я и Скотт были уверены, что нам встретится заправка неподалеку от озера. Мы усадили Пэнни и Льюиса на заднее сидение Джипа и двинулись на юг. Однако быстро поняли, как были не правы. По некоторым причинам, заправочные станции, которые мы проезжали, были закрыты. Мы ехали через горы к озеру Моно, заезжая время от времени в открытые автомастерские. Но там ничего не было.
Мы ехали в направлении парка Йосмит, продолжая думать о том, что скоро сможем где-нибудь заправится. Это же Америка, дом Кадиллаков и земля Фордов, но чем дальше мы забирались в горы, тем быстрее наступала ночь, дорога становилась все более и более пустынной. А бензин в баке близился к отметке одна восьмая.
Скотт и я впервые встретились на Чичестерском Театральном Фестивале. Я играл роль Виндома Брэндона в балладе Патрика Хамильтона о смерти и желании «Rope», в театре Менерва (одно из представлений было на ЧТФ). За сорок лет Чичестерский Театральный Фестиваль не утратил свою престижность среди других театральных фестивалей мира. Первым режиссером фестиваля был сэр Лоренс Оливер в 1960-м году. Для меня, как для актера, недавно ступившего на сцену, такого рода событие представляло настоящую удачу.
В постановке я играл с Энтони Хэдом, известным по сериалу «Баффи», и с Алексис Дэнисоф, так же известным по «Баффи» и его спин-оффу, сериалу «Ангел». Кейс Бакстер был режиссером постановки. В одном из отзывов на пьесу было написано: «Такое превосходство кажется неадекватным для великого Кейса Бакстера, блестящая постановка. Джон Барроумен (Брэндон) и Алексис Дэнисоф (Гранилло) в ролях убийц совершенно меняют обстановку напряженного контроля. Игра каждого из них завораживает.»
Ну и как Скотт смог бы не влюбиться в меня?
Постановка начинается с того, что я один на сцене после зверски совершенного преступления. И я абсолютно голый и не только в переносном смысле слова – но и в прямом тоже. Во всей своей красе. Сцена затемнена, только на мне свет прожекторов. Скотт пришел посмотреть на пьесу по приглашению моих друзей, которые хотели, чтобы он встретился со мной.
Когда они привели его ко мне в гримировочную после шоу, я был снова полностью голый, только натягивал джинсы. Я быстро выпрямился и посмотрел на Скотта. Может это и звучит как клише, но я понял, что он тот самый, единственный.
Вначале было желание, я не отрицаю этого, но так же было и что-то еще, и Скотт, к счастью, тоже почувствовал пробежавшую между нами искру, этот пророческий толчок. Тогда я еще встречался с Пако, так что этой ночью мы пошли на ужин вчетвером. Через месяц я увидел Скотта снова. Он пытался поймать такси в Сохо, когда это произошло. Я проехал мимо него на моей машине, тем самым проверив его. Скотт помнит это, отчасти потому что мой Ягуар был старым, и он не понимал, почему такой соблазнительный мужчина вроде меня водит такую машину, как эта.
Когда наше первое свидание официально состоялось, с нами была Шер. Я сопровождал ее этим вечером и пригласил Скотта с собой. Нас было трое. И хотя я поцеловал Шер только на прощание – это событие осветили все Американские таблоиды, но домой я ушел со Скоттом.
Первое свидание длилось очень и очень долго, как наша поездка в горах Сьерра Невада по местам «The Donner Party». Где-то к полуночи погода изменилась, и начался сильный снегопад. Видимость на дороге стала ограниченной. Когда мы со Скоттом путешествуем – я в основном за рулем, а он – за картой. Он боялся пропустить наш поворот, для нас бы это означало, что мы можем заехать выше в горы, где все стоянки в это время года закрыты. В итоге, после часа нервотрепки, обкусанных ногтей и нескольких грубых слов, Скотт углядел заправочную станцию на выступе горы. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись от облегчения. Но это продлилось недолго. Мы подъехали к заправке, где ветер раскачивал большую жестяную табличку с надписью: «Закрыто на зиму».
Пора паниковать.
Я посмотрел на датчик уровня бензина, который показывал, что топлива почти нет. Мы были без понятия о том, где мы, но надо было принять решение. Либо остановится и надеяться что мы не замерзнем до смерти, либо продолжать ехать и надеяться, что в Йосмитте еще осталось горючее. Так или иначе, мы были удручены.
Мы ехали еще час с выключенным двигателем под горку, давая Джипу катиться самостоятельно. Это выглядело не плохой идеей, пока я не врезался в глыбу льда на крутом повороте, я не мог использовать двигатель, чтобы сломать ее. Джип накренился и даже после того как я выправил руль, его долго мотало из стороны в сторону . Дорога была заброшенной и темной. Мы были обеспокоены ситуацией, произошедшей с нами и знали, что нас никто не найдет, пока мы блуждаем в этих снежных комьях.
Я был первый мужчина, кого Скотт привел домой знакомиться с родителями, Стирлингом и Шейлой Гилл. После прекрасного воскресного ланча, Стирлинг поставил кофейник растворимого кофе на столе и спросил, не желаю ли я тоже. Не долго думая, я ляпнул: «Вы же не собираетесь поить нас растворимым кофе?». Не растерявшись, Стирлинг ответил: «Конечно же нет. Джон, для тебя я сварю.». Это стало чем-то вроде шутки между нами, и с этого дня, когда я приходил на ужин, все за столом пили растворимый кофе, но для меня Стирлинг варил настоящий.
Чашка кофе могла бы помочь этой ночью в горах, только если бы мы могли залить ее в бак и использовать в качестве топлива. Скотт и я были встревожены, но джип продолжал катиться вниз, и тогда в мою голову пришла мысль от которой внутри все похолодело. А что если бы что-то случится со Скоттом? Я знал, что люблю его, он знал, что любит меня, и мы оба знали, что будем вместе до конца на этой дороге, но в этот ужасный момент паники, я понял, что как только смогу я хочу сделать эти отношения законными, публичными и конечно вечными.
В 1997-м году родители Скотта приехали посмотреть на меня в роле Че в мюзикле Эвита в Норвегию, в шеститысячный Осло-Спектрум. Они остановились в Radisson SAS, там же где и я со Скоттом. Однажды утром на завтрак, семья Гиллов приняла решение позавтракать в ресторане. В Норвегии завтрак обычно состоит из различных видов мяса и рыбы – ни печенья, ни крекеров, ни кукурузных хлопьев у норвежцев нет. В это утро семья Гиллов заказали гравлакс - свежую семгу, приправленную смесью из соли, сахара и трав. Трое из них уселись около тарелки, целиком заполненной рыбой. Когда я съел свой завтрак и потянулся к тарелке, они ухмыльнулись мне как чеширские коты.
«Извини Джон, мы все съели».
На следующее утро я пошел на завтрак без них, но опять не было никакого лосося. Я позвал официанта.
«Сегодня утром не будет лосося?»
«Нет сэр», - сказал он, но потом наклонился и добавил: «Мы выложим лосось чуть позже, а то кое-кто вчера съел целую тарелку и никому больше не досталось». У некоторых пар есть родственники, которые пьют или курят слишком много, у меня же они едят слишком много лосося.
К двум часам этой снежной зимней ночи в горах, Скотт и я были на грани нервного срыва и настоящей паники, когда Скотт увидел свет фар на дороге в нескольких сотнях ярдах от нас. Аллилуя! Свет исходил от автомобиля техпомощи. Никому из нас не придется стать едой другому.
У водителя грузовика был в запасе баллон с газом и вместе с топливом мы получили от его нотацию. Водитель сообщил, что мы на двадцать миль отклонились от нашего пути, и никогда бы отсюда не выбрались без горючего. И о чем мы только думали, отправляясь в горы с пустым баком?
«Вы никогда не слышали о «The Donner Party»?», - упрекнул он, возвращаясь в грузовик.
Очевидно, не в полной мере.

Поздним утром 27 декабря 2006 года Скотт и я заключили гражданское партнерство во время церемонии в St. David’s Hotel and Spa в Кардифф Бэй. Это был знаменательный день, даже несмотря на то, что погода была пасмурная и холодная. Я надел килт, а Скотт черный костюм от Нэйла Моренго с мелкими красными полосками на манжетах и воротнике. Я пригласил Клэр Питчард-Джонс и других визажистов и парикмахеров из команды Торчвуда сделать прически и макияж женщинам семьи, а наших любимых собак, тогда их было трое, Пэнни, Льюис и Тайгер, мы украсили клетчатыми лентами и побегами вереска. Скотт и я взяли Тайгера из собачьего приюта, который я спонсирую, он был нашим подарком друг другу в честь этого дня.
В время церемонии мой отец прочитал стихотворение Роберта Бернса «Моя любовь как красная, красная роза», а мама спела (как пела на свадьбах Кэрол и Кэвина, Эндрю и Дот). Когда Гэвин Бэйкер, мой близкий друг и менеджер, и его гражданский партнер, Стюарт Макдоналд, встали чтобы быть нашими свидетелями, солнце вышло из-за облаков и три белых лебедя проплыли по заливу перед нашими взорами.
После церемонии наши семьи и близкие друзья присоединились к счастливой паре наверху отеля для позднего ланча с шампанским в Нью-Йоркском стиле. Среди гостей была команда Торчвуда – Ив Майлз, Берн Горман, Наоко Мори и Гарет Дэвид-Ллойд; исполнительный продюсер Торчвуда Рассел Т. Дэвис и его партнер Эндрю, мой друг Мартин Маркез, известный по роли Джино в «Hotel Babylon» с женой и детьми.
Всякий раз, когда Скотт и я возвращаемся в Штаты, в первое же утро после прилета мы объедаемся огромным холестериновым американским завтраком. Мы заказываем все: булочки, вафли, фрукты, бекон, кексы, вареные яйца и сосиски. На торжественном столе в день нашей гражданской церемонии было это все и даже больше. Зал был декорирован зеленым и лиловым вереском, а около каждого столового прибора был традиционный, персонально упакованный шотландский фруктовый пирог. Основной пирог был так же шотландским фруктовым пирогом наверху него находились глазированные сахарными фигурками изображающие нас. Скотт стоял спиной к трем небоскребам и держал в руках архитектурный план, а я был на сцене напротив занавеса с нотами в руках. На следующий день в качестве подарка нашим семьям, Скотт и я выдали каждому гостю приглашение в спа-салон. После еды, кучи тостов и пожеланий счастья, я отправился в Новый Театр Кардиффа на представление «Jack and the Beanstalk» в качестве расплаты за все это.
С того дня я получил сотни емейлов и обычных писем с поздравлениями и пожеланиями нам счастья друг с другом. Мы были особенно удивлены наилучшими пожеланиям от Валлийцев. Кардифф один из самых космополитичных городов в Европе, а я был во многих. Я люблю Кардифф, и эта искренняяя поддержка меня и Скотта только усилили любовь к городу. Пожилые люди, молодежь и парочки всех видов периодически останавливают меня в магазинах или в центре города, чтобы поздравить и поблагодарить меня и Скотта за то, что мы выбрали Кардифф как город, в котором мы публично заявили о наших отношениях. Мы выбрали Уэльс, потому что хотели отпраздновать в Кардиффе, и чтобы Кардифф отпраздновал с нами.
Многие люди, геи и натуралы, спрашивают меня, изменились ли наши отношения после заключение гражданского партнерства. И я отвечаю, да изменились. Во-первых, мы оба стали больше есть пирожных и мороженого. Серьезно, так и есть. Во-вторых, до гражданской церемонии мы были вместе более тринадцати лет, но публичное признание наших отношений только усилило наше партнерство. Теперь мы говорим больше «мы» и «нас», чем «я» и «меня». Мы меньше волнуемся за наше будущее, когда мы оба станем дряхлыми стариками и кто-то из нас должен будет принимать важные решения в жизни за обоих.
Большинство гей пар, которых я знаю, имеют много общего с парами натуралов. Они преданы друг другу, заинтересованы в своих семьях и в своем будущем, они активные члены партий и организаций. Когда я переступил через порог отеля St. David's в декабре этого года, чтобы поприветствовать прессу и доброжелателей, я был абсолютно счастлив, и это то что я желаю испытать всем гей парам.
В апреле 2004 года мои родители отпраздновали пятидесятилетие со дня их свадьбы. Кэрол, Эндрю и я сделали им сюрприз в отеле в Милуооке. Близкие друзья и семья собрались со всех Штатов, а некоторые проехали сотни миль из Шотландии и Европы, чтобы поздравить моих отца и мать с их круглой датой. Меня переполняли чувства когда я смотрел на моих родителей, гуляющих вместе около столов, улыбающихся друзьям, смеющихся друг с другом, танцующих и держащих друг друга с такой же страстью как и пятьдесят лет назад. Когда мы со Скоттом доживем до пятидесятилетней годовщины то хотим отметить наш союз с семьей и друзьями подобным образом, поэтому в декабре 2006-го мы оформили это желание.
В наших отношениях, я похож на шлюпку в море. Я всегда в движении, скачу по волнам, позволяю ветру нести меня в разные стороны. Скотт мой рулевой. Он держит меня и придает стабильности. Он указывает верное направление, когда я сбиваюсь с пути, а когда я попадаю в "историю", скажем так «оттягиваюсь по полной», Скотт привозит домой, дает две таблетки парацетамола и укладывает в кровать.

В 2005 году сестра Скотта Сэнди умерла от глиобластомы – один из видов рака мозга – в больнице Royal Marsden в Лондоне. Печальная ирония ситуации в том, что брат Скотта Стивен – один из лучших хирургов мира почти не мог ей помочь. А старшие дети Сэнди, Ирис и Габриель, уже потеряли отца от рака, еще когда были малнькими. Сэнди героически боролась за жизнь, потому что хотела быть уверенной что дети, включая младшую дочь Идэн, готовы к ее смерти. Стивен мог удалить поврежденную часть мозга и дать ей еще немного времени.
В течение этих долгих грустных месяцев я наблюдал как Скотт помогал заботиться о Сэнди. Он никогда не относился к ней, как будто она была больна. Он никогда не воспринимал ее в качестве ноши. Он сделал перерыв в работе и сидел с нею во время пребывания ее в больнице. Когда она приехала домой, он возил ее в кино, к семье и друзьям. Он провел неделю с ней на побережье в Норфолке, читая, разговаривая, смотря фильмы, живя.
В ночь перед смертью Сэнди, она позвонила каждому из семьи. После того, как она поговорила со Скоттом, она поговорила со мной.
«Джон, - тихо сказала она, - присмотри за моим братом.»
«Хорошо», - пообещал я.

1. Ну да, мы были тусовщики.
2. Я же сказал, мы были тусовщики.
3. Наш второй кокер спаниель и один из щенков Пэнни.
4. К сожалению, Тайгеру было тринадцать лет, когда мы взяли его, он умер в октябре (очевидно 2007-го года, т. к. книга вышла в начале 2008-го, - прим. переводчика).
5. Известные как Гвен, Оуэн, Тошико и Янто.
6. Мартин и я впервые встретились в 2002-03 годах на постановке мюзикла Anything Goes, об этом я расскажу дальше в книге.



P.S. В тексте есть упоминания The Donner Party. Что эта такое и почему ДБ пишет про него в книге - просвещаться тут.

Перевод  Дебра Морган &  a-n-n-i

запись создана: 19.08.2009 в 10:55

@темы: books, autobiography, Anything Goes

---

Anything Goes. Глава 1 - «I Hope I Get It»

[johnbarrowman]

Глава 1.
«I Hope I Get It»

Читать целиком

Сцена открывается видом на Ковент Гарден с высоты птичьего полета. Туристы группами собираются вокруг уличного исполнителя, который мастерски балансирует, стоя на голове. В каждой его руке по длинному шесту, на которых крутятся чайные блюдца. Погода не по сезону теплая для июня, так что несколько иностранных туристов выделяются из толпы, расцвечивая площадь разноцветными солнечными зонтиками. С высоты это выглядит, будто кто-то раскидал по земле цветное драже.
Из левой кулисы на сцену выходит наш герой.
Это буду я.
Высокий женский голос доносится из кафе, расположенного за уличным рынком, раздраженный продавец ругается на покупателя, не обращающего внимания на его зазывания; вокруг смеются дети, гудят такси, шумят студенты, а визг тормозов проезжающего мимо двухъярусного туристического автобуса дополняет всеобщую какофонию. Это лето в лондонском Вест-Энде.
С нашим героем на сцену выходит молодая девушка.
Это будет моя племянница Клэр, дочь моей сестры Кэрол. Каждый год с самого своего детства они и ее брат Тернер проводят свои летние каникулы вместе со мной - я приглашаю всех своих племянниц и племянников, когда они уже в том возрасте, чтобы приехать самостоятельно.
Наш герой и его племянница болтают не останавливаясь, не смотря на то, что ей приходится время от времени бежать, чтобы угнаться за его широким шагом.1 Через квартал по тому, как уверенно наш герой прокладывает путь среди шумного рынка Ковент Гарден, становится понятно, что он стремится к определенной цели.
Да, так и было. Это было между представлениями «Anything Goes», в полном разгаре идущими в Theatre Royal Drury Lane в повторной постановке Тревора Нанна. Дневное представление обычно заканчивалось к пяти вечера, что давало мне час или около того личного времени перед вечерним выступлением. После почти двадцати лет в театре, работы в восьми представлениях в неделю, это время становилось личным временем, а личное время означало для меня – время шоппинга.
Камера берет крупным планом нашего героя и его племянницу, которые несут пакеты с покупками, одновременно поедая сэндвичи от Марка и Спенсера.
У Клэр был сэндвич с цыпленком с салатом на белом хлебе, пакет чипсов и шоколадный батончик Crunchie. Она невысокого роста, но несмотря на пристрастие к сладкому, она в хорошей форме. У меня было два сэндвича с авокадо и шпинатом, чипсы из креветок и пакет мармеладок Percy Pigs. Я высокий и я был голоден.
Камера отдаляется, и становится видно, что мы приближаемся к Энделл Стрит. И в этот момент раздается звонок мобильного телефона нашего героя. Он пытается управиться с полными руками еды, чтобы побыстрее ответить на звонок, и замирает на полушаге, а его племянница натыкается на него с разбегу. Она смотрит на нашего героя с тревогой, потому что он никогда не останавливается на месте, тем более, когда выходит за покупками.
Крупный план ошеломленного лица нашего героя и затемнение.
Я действительно был совершенно ошеломлен. Не столько из-за того, что мне позвонили, сколько из-за того, что это случилось так быстро. Я был на сотнях прослушиваний за эти годы, и один из основных принципов этих прослушиваний актер постигает сразу: между прослушиванием и решением, дадут ему роль или нет, приходится ждать. Время между тем, как ты покидаешь комнату, в которой проводятся прослушивания, и до того, как тебе скажут «Поздравляем, вы получили роль» или «К сожалению вы слишком молодой/старый/красивый/высокий» может тянутся дни или даже недели. Чтобы это заняло несколько часов - так просто не бывает.
Камера переключается на Клэр, которая наконец сложила пакеты с покупками на тротуар рядом с чайным киоском.
«Дядя Джон, вы в порядке?»
Наш герой кивает.
На самом деле это больше походило на хрюканье и бешеное мотанье головой, но это прозвучит не очень красиво, так что - кивнул. Честно говоря, я очень мало помню из того, о чем говорил с Клэр в этом момент, но она помнит все в подробностях. Она сказала, что услышала Гэвина Бэркера, моего менеджера и хорошего друга, взволнованно говорящего по телефону. Она утверждает, что я отвечал что-то невнятно. Она помнит, что слышала аплодисменты из толпы вокруг уличного исполнителя. Все, что помню я, так это «бла, бла, бла, бла, бла», так как мой мозг перестал работать после первой же фразы Гэвина: «Джон, они хотят видеть тебя в роли Капитана Джека!»
Камера резко резко переключается, показывая нашего героя, скачущего на месте, машущего руками и бешено орущего.
На самом деле я кричал: «Я буду путешествовать в ТАРДИС!» Камера берет крупный план Клэр, которая не понимает, что за чертовщина происходит, но она привыкла к заскокам своего дяди, поэтому она присоединяется к его безумному победному танцу. Они скачут, и смеются, и кричат несколько минут, а затем камера резко отъезжает, и наш герой откалывает такой трюк, от которого и Кину Ривзу бы плохо стало.
Вот что я сделал тогда. Я отпустил Клэр и, подпрыгнув, пробежался по стене, сделал что-то вроде полусальто приземлился на край тротуара, едва не опрокинув пожилую пенсионерку, которая наблюдала за происходящим, сидя рядом с чайным киоском. Я сумел поймать ее перед тем, как она чуть не упала со стула, и не смотря на мои сильные эмоции и взбешенное поведение, я помню, как подумал, что мне повезло, что она не упала в этот момент, потому что я бы не успел к началу представления, если бы пришлось ждать скорую.
Следующий эпизод: наш герой приносит извинения пожилой женщине, в то время, как Клэр запоминает все выражения пожилой женщины. Выражалась дама на "шотландском-рыночном"; так как я шотландец по рождению, это были одни из многих шотландских слов и фраз, которые после всех этих лет все еще остаются в моем словарном запасе.3 Тем не менее из всего того, что помню за тот день, – время, место, матричная пробежка по стене – эта реакция старушки на произошедшее радует меня больше всего. Она посмотрела на меня и сказала: «Должно быть хорошие новости, а, сынок?»

Это были самые лучшие новости, которые я когда либо получал, и они явились результатом другого телефонного звонка несколькими месяцами ранее. Я отдыхал между выходами на сцену в своей гримерной в Theatre Royal, где я играл роль Билли Крокера в «Anything Goes» в третий раз за свою карьеру, 4 когда мне позвонили. Theatre Royal Drury Lane – старейший театр в Лондоне, и поэтому, гримерные в нем гораздо больше по сравнению с новыми театрами. В моей грмерной было достаточно места и для дивана, нескольких удобных кресел и полного бара, который – вопреки уверениям таблоидов, которым иногда верят поклонники, – мной использовался очень редко. Я досматривал ДВД, - я часто смотрю фильмы, чтобы занять чем-то время, - пока мой костюмер Джон Фэшей приготавливал мою одежду для следующей сцены, когда позвонил Гэвин.
«Мне только что позвонил Энди Прайор. Он думает, что в новом сериале Доктора Кто есть роль, для которой ты подходишь идеально», 5 - сказал он.
В тот момент моей карьеры я уже появлялся на телевидении как в Британии, так и в США. Я уже бывал ведущим в программах «Live and Kicking» и «The Movie Game», у меня была роль в духе Джона Кэннеди-младшего в драме Даррена Старра «Central Park West» и похожий персонаж в быстро снятой с экранов мыльной опере Аарона Спеллинга «Titans», однако известен я был большей частью только своими работами в музыкальном театре. Я участвовал в Бродвейский и Вест Эндских постановках мюзиклов, таких как «Компания» Стивена Сондхайма, «Мисс Сайгон» сэра Кэмерона Макинтоша, и в мюзикле Эндрю Ллойда Вебера «Бульвар Сансет», и, в 1998 году, я был номинирован на премию Olivier Award в качестве Лучшего актера музыкального театра за мою роль в мюзикле «The Fix», выпущенным Сэмом Мендесом. Я записал два сольных альбома и участвовал в нескольких записях мюзиклов и саундтреков к фильмам, например, «Springtime for Hitler» из фильма Мэла Брукса «Продюсеры» и «Night and Day» из биографического фильма о Коуле Портере «Любимчик». На тот момент большинство продюсеров Вест Энда утверждали, что я наиболее подходящий человек для ведущих ролей в музыкальном театре, и я обожал все возможности, которые мне это предоставляло, но роль в новом Докторе Кто - это было бы круче всего, что у меня уже было.
Моя сестра Кэрол, которая старше меня на восемь лет, и мой брат Эндрю, который старше меня на пять лет, были поклонниками Доктора с самого его появления в шестидесятых, но я был тогда еще слишком маленьким, и поэтому не помню тех ранних классических серий. Я стал настоящим Whovian (поклонником Доктора), когда смотрел серии на канале WTTW Channel 11 (это филиал чикагской некоммерческой телевизионной компании), в конце семидесятых и начале восьмидесятых.6 Если вы не в курсе, поклонники Доктора называются 'Whovians', а для поклонников Торчвуда я придумал имя - 'Woodies'. Доктор Кто шел по воскресным вечерам в программе британского телевидения, в которую входили также "Dave Allen at Large" и "Monty Python's Flying Circus", но мне всегда больше всего нравился Доктор... и я любил каждого из них. Йон Пэртви, Том Бейкер и Питер Дэвидсон правили моими воскресными вечерами. Я забрасывал домашнюю работу, воображал себя жующим Jelly Babies.7 и улетал в другие галактики. Сейчас я пишу с кошмарными орфографическими ошибками, и в этом, безусловно, виноват Доктор.
Бригадир и Сара Джейн, Аутоны, Киберлюди и Далеки все сразу промелькнули у меня перед глазами, пока Гэвин рассказывал мне подробности относительно прослушивания на роль Капитана Джека.

Энди Бэрникл, мой учитель по актерскому мастерству в Международном Университете США в Сан-Диего, однажды сказал мне, что на прослушивании главное помнить: продюсеры не всегда знают, каким именно они видят персонажа, и актерская работа – это убедить их в том, что ваша интерпретация идеальна. Так что я представил себе, каким должен быть Капитан Джек.
И представил это почти верно.
Прослушивание происходило в одном из помещений BBC в Shepherd's Bush, и сценарий, эпизод из которого я мне нужно было подготовить, был сценарием к серии 'The Empty Child', написанный Стивом Моффатом. Это была та сцена, в которой Капитан Джек объяснял Розе, что он мошенник. Рассел Т Дэвис, исполнительный продюсер и генератор идей для нового сериала, Филл Коллинс, продюссер сериала, и Энди Прайор на прослушивании сели в другой конец комнаты.
Представившись им, я начал читать первую часть сцены с американским акцентом, но в тот момент, когда Джек показывает Роуз, что он не такой, каким кажется, я переключился на шотландский акцент и закончил сцену в этом же духе.
Мне казалось, что если бы персонаж оказался британцем, это бы произвело больший эффект, а поэтому у меня было бы больше шансов получить эту роль. В конце концов, насколько я знал, в классических сериях не было ни одного постоянного мужского персонажа-американца.
«Можете прочитать снова с английским акцентом?», - спросил Энди.
Да я мог бы сыграть чертову сцену хоть с вавилонским акцентом, если бы он попросил. Я ужасно хотел эту роль. В итоге, я показал сцену три раза, используя разные диалекты. Выкуси, Хью Лори. Прослушивание в итоге закончилось, но вместо того, чтобы покинуть комнату, мы все четверо закончили разговор обсуждением оригинальных серий Доктора Кто, о наших любимых ассистентах, о наших самых страшных злодеях и любимых эпизодах.8
С самого начала на прослушивании сложилась очень хорошая атмосфера, и я знал, что мое выступление было сильным – ну, по крайней мере, одним из самых сильных. Однако, любой актер, который побывал в подобной ситуации, скажет, что не всегда хорошее будет хорошим достаточно. К тому же меня все еще плохо знали на британском телевидении. Пойдут ли они на риск, взяв на роль американца? Могут ли они отвергнуть те ограничения, которые так часто используют продюсеры для актеров из музыкального театра, пытающихся работать в другом жанре? Но самое важное, дадут ли они шанс мне?
Да, да и еще раз да.

В удачные моменты я произвожу не слишком убийственное первое впечатление.9 Декабрьским днем 2004 года, когда я впервые пришел на съемочную площадку Доктора Кто, я был ужасно взволнован, полон энергии и азарта в то время, как Кристофер Экклстон (игравший Доктора), Билли Пайпер (в роли ассистентки Доктора Розы Тайлер) и команда, работавшая над сериалом уже несколько месяцев, были вымотаны и готовы к Рождественским каникулам.
Билли и я моментально сошлись. Она так заразительно смеялась и улыбалась, и, скажем честно, в этом деле мне тоже не нужно особого приглашения. Мы с ней получали огромное удовольствие от статей в прессе в это время: там широко муссировались предположения, что Роза и Капитан Джек больше, чем просто флиртуют друг с другом. Я с самого начала знал, что у Рассела Т Дэвиса были огромные планы на Джека и после первого сезона, но, тем не менее, было здорово читать истории, которые не показывают и сотой доли всей гениальности воображения Рассела.
Рассел сразу пояснил, что Джека как персонаж не будет похож ни на кого из классических серий Доктора Кто. В результате, легкая сексуальная напряженность между тремя персонажами - Доктором, Розой и Джеком – проявлялась во всех сценах. Однако, вопреки навязчивому мнению таблоидов, возникшие взаимоотношения не в коем случае не диктовались желанием. Например, когда Доктор и Джек целуются на прощание в «The Parting of the Ways» - в эпизоде завершающем первый сезон - этот поцелуй полон любви и уважения, и абсолютно не сексуален. Кстати говоря, когда режиссер Джо Аорн в конце этого дубля сказал "снято!" команда свистела и аплодировала не только потому, что этот момент чрезвычайно важен в сериях этого года, но и потому, что он был полон меланхолии и чувства потери для всех персонажей. Это чувствовал каждый.

Мой первый день на съемочной площадке Доктора Кто тянулся долго и ужасно вымотал меня, эта нервотрепка с аэростатом заграждения, и, когда мы уже были наконец готовы к последнему рывку на сегодня, адреналин, заряжавший меня в первые несколько часов, изрядно выветрился.
Финальная сцена в тот день хронологически шла после той, что я представлял на прослушивании. Это Лондонский Блиц, и Роза и Капитан Джек потягивают шампанское, танцуя на крыше военного корабля Чула, который парит возле Биг Бэна.
Другими словами, финальную сцену в моем первом полном рабочем дне необходимо было сыграть в так называемом "пустом пространстве". Это означало, что большую часть дубля я должен был играть в пустоте: ни других актеров, ни реквизита, только Джон, стоящий на зеленой платформе на фоне зеленого экрана. После того, как были наложены спецэффекты, платформа стала военным кораблем Чула, а экран превратился в Биг Бэн и очертания лондонских зданий на фоне ночного неба. Создание этих впечатляющих изображений - долгий процесс, требующий времени, двойных дублей, и специальную команду по спецэффектам.
На этот момент все были уже на низком старте, готовые разбежаться по домам.
Мы с Билли поднялись на небольшую платформу, которая волшебным образом превратилась в боевой корабль. Полился игристый имбирный эль, который выглядел как шампанское (хотя на вкус его совсем не напоминал). Свет, волосы, грим, одежда и звук были проверены и перепроверены. Сцену с Розой и Джеком можно было начинать.
Согласно сценарию, мне нужно было вальсировать с Билли, проговаривая свои реплики, потом закружить ее так, чтобы мы оказались в определенной точке платформы, где я развернусь к камере и скажу финальную реплику диалога.
«Тебе нужен хореограф, Джон?», - спросил режиссер, Джеймс Хоуэс.
Тишина. Я стоял в абсолютной тишине, и эта тишина была такая огромная, что боевой корабль Чула мог бы протащить в нее целый эскадрон реактивных истребителей, и еще для Тардис бы место осталось.Съемочная группа была измотана. Они отработали больше двенадцати часов. Последняя кружка чая уже остыла, а все печенье уже кончилось. Я еле стоял на ногах, а в течение двух часов мне нужно было попасть в Лондон, если я еще собирался попасть на свой рейс во Флориду, где мы с моим партнером Скотт Гиллом и собирались провести праздники с моей семьей. Если потребовать хореографа, это замедлит весь процесс, и мы закончим не вовремя. Если не сказать ничего - что подумают обо мне, как об актере, члены съемочной группы?
Я посмотрел на Билли.
Она улыбнулась и пожала плечами. «Твой выход, Джон. Ты ведешь, я следую за тобой.»
Итак, на крыше боевого корабля Чула я танцевал под свою музыку, в своем ритме, так, как я танцевал всю свою жизнь.

1 Клэр невысокая... да, невысокая.
2 Я слышал каждый из этих комментариев по крайней мере однажды от различных кастинг-агентов и продюсеров.
3 Следите за остальными. Дальше может быть проверка на внимательность.
4 О других случаях я расскажу позже.
5 Энди - директор по кастингу в Докторе Кто и Торчвуде. Только, пожалуйста, не отправляйте ему свои записи, а то мне от него достанется.
6 Моя семья переехала в США в 1976 году. Подробнее об этом будет позже.
7 Их не продают в Америке.
8 Если вам интересно, мои любимые: Сара Джейн, Даврос и серия 'Terror of the Autons'.
9 Как сейчас, если вы заметили.



Перевод [J]Mad Morgan[/J], ред.  robin puck

@темы: books, autobiography, Anything Goes