Chapter Four "Journey of a Lifetime" / Глава Четыре "Путешествие длиною в жизнь"
читать дальшеВ подростковом возрасте моей любимой книгой был роман С. Е. Хинтон «Изгои». Повествование в нем начинается фразой главного героя Понибоя Куртиса, говорящего: «Когда я вышел на яркий свет из темного кинозала, в голове крутились две мысли: Пол Ньюман и как добраться домой…» У меня самого в возрасте Понибоя в голове фактически крутились только три мысли: любовь ко всему, что относится к Звездным Войнам, как стать настоящим американцем и безумная страсть к телесериалу Даллас.
Забавно, что все они напрямую связаны с согласием моего отца принять руководящую должность в американской компании «Катерпиллар Инк» в 1976 году, когда мне было девять лет. И хотя я не осознавал этого в то время, теперь я понимаю, что каждое из этих увлечений юности внесло свой вклад в формирование того человека, каким я являюсь сейчас.
Мне было десять, когда «Звездные Войны» впервые выпустили в прокат. Как и для многих мальчишек моего поколения, фильм стал для меня культовым. Я собирал рисунки по Звездным Войнам, корабли из Звездных Войн, книги о Звездных Войнах, и вообще все подряд, что хоть как-то было связано со вселенной Звездных Войн. В моей спальне висели занавески с тематикой Звездных Войн, на кровати лежали простыни, посвященные Звездным Войнам, у меня были все фигурки героев из Звездных Войн, какие я только мог раздобыть, и, конечно же, я владел моим собственным световым мечем. Если я не играл со своими фигурками, я хранил каждую из них в специально отведенной ячейке в настоящей коллекционной коробке в форме головы Дарта Вейдера, которая, в свою очередь, стояла на полке рядом с моими моделями истребителя Крестокрыла и огромного ездового Тонтона. Я мог, и до сих пор могу, точно процитировать Боба Фетта, когда в Эпизоде 6 он говорит: «Он бесполезен для меня мертвый»; объяснить разницу между Песчаным Краулером и Лэндспидером; и распознать, что аббревиатура TIE, например TIE Истребитель, означает Twin Ion Engine (Двойной Ионный Двигатель). И, подобно любому настоящему фанату Звездных Войн, я лишился дара речи, когда мне выпал шанс столкнуться с Силой во плоти, с самим Джорджем Лукасом.
Эта возможность появилась благодаря моему присутствию на Каннском Кинофестивале в 2003 году. Там я оказался в связи с представлением публике и премьерным показом фильма о жизни Коула Портера «Любимчик» (De-Lovely), главные роли в котором играли Кевин Кляйн и Эшли Джадд. Сам я имел в нем всего лишь несколько сцен, но зато, наряду с другими музыкантами, такими как Робби Уильямс, Аланис Мориссетт, Шерил Кроу, Натали Коул и Элвис Костелло, я также исполнял одну из песен Портера, мне досталась композиция «Ночь и День». И вот, на одной из множества Каннских вечеринок, я вдруг обнаружил себя буквально онемевшим, с отвисшей челюстью и бокалом шампанского в руке, когда я стоял и пытался как взрослый вести светскую беседу с Джорджем. Сейчас, играя такого персонажа как Капитан Джек, который тоже является своего рода культовым героем, я, говоря напрямую, иногда просто тащусь от всего этого.
Переселение в Америку на постоянное место жительство в 1976 не оказалось нашим первым визитом в страну. Еще в 1970 1., когда я был в возрасте трех лет, компания «Катерпиллар», в которой на тот момент уже работал мой отец, направила его на годовую стажировку в город Аврора, штат Иллинойс. Весь тот год отец вел дневник и многие семейные приключения были подробно описаны на его страницах, что пришлось весьма кстати, когда я сам собрался написать эту книгу. Мои родители восприняли эту длительную командировку как шанс пополнить свое образование, как своего рода «Невероятные приключения Барроумэнов», правда, со значительно более богатым словарным запасом у путешествующих «чуваков». Поэтому, всякий раз, когда отцу удавалось выбить себе дополнительный выходной в пятницу или понедельник, мы все загружались в арендованный спальный фургон, такие еще называют « траходром на колесах» 2., и на полную катушку использовали наш длинный уикэнд, изучая Америку. Каждую поездку родители старались проехать все дальше и дальше в различных направлениях, заезжая в итоге в такие места, в которые большинство наших американских соседей никогда даже и не рисковали отправиться. Впрочем, это наверняка типично для жителя любого туристического центра. Многие ли из моих коллег в Кардиффе действительно посещали Кардиффский замок? Гарет? 3. Нет? Ну что ж, «заметано»!
1.Привет м-ру Лукасу.
2.Да лааадно. Они так и называются в Штатах.
3.Гарет Девид-Ллойд, который играл Янто в Торчвуде.
Однажды, во время «Невероятного приключения Барроумэнов», мы оказались в Городе Моторов Детройте, штат Мичиган. Мы все, словно пришельцы из средних веков, с таким изумлением таращились на небоскребы, что отец даже не заметил, как снизил скорость до 5 миль в час, создавая помехи автомобильному движению. Затем он увидел в зеркале заднего обзора огни полицейской мигалки. Да, нас останавливал коп. И когда я говорю «коп», я имею в виду именно «коп». Это был не просто офицер полиции, это был настоящий американский коп во всем своем восхитительном кожано-мотоциклетном великолепии. И вот, под аккомпанемент автомобильных сигналов и высунутых средних пальцев обгоняющих нас водителей, отец вынужден был прижаться к обочине. Кэрол, Эндрю и я прилипли носом к заднему стеклу, мы были поражены и немного напуганы.
Меж тем, коп притормозил прямо впритык к нашему заднему бамперу. Он небрежно козырнул, усмехнулся и медленно расстегнул молнию на своей кожаной куртке, под которой оказалась черная футболка, рельефно облегающая мускулистый живот, а на его крепких бедрах ловко сидел тяжелый пояс с кобурой. Потом он неспешно снял свой шлем. 4.
-Джон, сейчас нам влепят штраф, - шепнула моя мама отцу.
-Ничего подобного, я все улажу,- ответил он.
Коп подошел к водительскому окну.
- Вы двигались немного странно, сэр. У вас все в порядке?
-Офицер, я сожалею, если мы создали пробку, но мне кажется, что мы заблудились, - объяснил мой отец с таким жутким акцентом уроженца Глазго, что его едва ли смог бы понять даже другой житель Глазго.
- О черт, сэр! Вы явно очень сильно заблудились.
Что ж, мы так и не заработали штраф в тот раз. Вместо этого мы обзавелись нашим собственным мотоциклетным эскортом, конвоирующим нас обратно на шоссе.
4.Клянусь. Именно так я это запомнил.
В другой раз мой отец позаимствовал у приятеля складной жилой автомодуль, который крепится к пикапу. Такой вид домов на колесах очень распространен в Америке. Учитывая его легкость и подвижность, мы решили отправиться дальше вглубь Среднего Запада, в частности, в столицу штата Иллинойс, в Спрингфилд. При этом наш автомодуль оказался одной из тех разновидностей, когда его часть прикрепляется сверху на крышу кабины, в которой сидели мои родители, образуя тем самым двуспальную кровать. На этой кровати Кэрол, Эндрю и я вольготно валялись в восхитительном, но опасном блаженстве. Серьезно, вы только вдумайтесь, что могло происходить в 50-70-х годах, если во время такой семейной поездки приходилось резко тормозить. Никак подушек безопасности, никаких ремней безопасности, никаких детских кресел…
Собираясь тогда в наше путешествие в Спрингфилд Кэрол, Эндрю и я ощущали себя героями любимого мною на тот момент телесериала «Горсть Брейди», зато к концу поездки мы были счастливы уже тому, что не превратились в горсть хорошо прожаренных каштанов.
Время в пути мы проводили, распластавшись на лежанке над кабиной, мы смеялись, визжали и дурачились. Когда же наше веселье перерастало в ссору или когда я начинал вопить, что Эндрю угрожает сбросить меня с кровати на пластиковый столик внизу, мама барабанила в крышу, чтобы унять нас.
А затем мы все почувствовали Запах.
Я хочу объяснить, если вы когда-либо путешествовали на большие расстояния в компании, не важно, будь то ваша семья, друзья или коллеги, в итоге всегда появляется Запах. И если вы уже не можете и дальше всерьез обвинять в этом вашего брата/сестру/водителя/собаку или унавоженные поля за окном, вы вынуждены начать искать его причину в самом автомобиле.
-Пахнет чем-то горелым,- заметила моя мама, сидя за вязанием, которое она обязательно брала с собой в дорогу. Именно поэтому на Рождество вся наша семья получала свитера, жилеты или носки 5. домашней вязки, конечно, наряду с нашими обычными подарками и игрушками.
-Это Эндрю пустил 6. , - закричал я.
-Нет, не я!
-Нет, ты!
Эндрю предпринял попытку сбросить меня с кровати на пластиковый столик внизу.
-Мааам, оно воняет все хуже, - застонала следом Кэрол, - меня сейчас будет тошнить.
-Нет, не будет, юная леди! – приказала мама. Талант предотвращать подобную незапланированную потерю жидкости во время поездок был одной из ее Суперспособностей. Другим ее Супердаром были глаза на затылке, впрочем, я слышал, что им обладают все матери.
Она повернулась к отцу: «Мы должны остановиться».
-Где? В Америке нельзя останавливаться на автомагистрали.
В устах моего отца это присказка превратилась в своеобразную мантру, пока наша семья весь тот год в режиме нон-стоп колесила по стране, пытаясь охватить столько достопримечательностей, сколько вообще возможно за короткий промежуток времени. Хотя, фактически, он был прав, в Америке действительно нельзя останавливаться на автомагистрали. Даже если машине необходимо затормозить, водитель должен доехать до ближайшей специально оборудованной зоны отдыха или закусочной, исключения возможны лишь в случае серьезной технической неполадки. Никто из нас не видел ничего подобного на мили вперед. Но, в конце концов, отец все-таки нашел съезд с автострады и припарковался.
Когда мы вывалились наружу, вонь уже заполнила все пространство внутри.
-Эндрю воняет.
-Джон, помолчи.
Отец медленно пошел кругом автодома, Эндрю следовал за ним, мама крепко схватила меня за руку, чтобы я не бросился на дорогу, а Кэрол уселась на заросшую травой обочину.
-Запах хуже всего с этой стороны, - сообщил отец.
-Это потому что Эндрю пустил.
-Джон, хватит!
Затем, чтобы выяснить причину зловония, отец решился залезть под кузов. Что в ретроспективе оказалось не такой уж хорошей идеей, потому что, хотя он и обнаружил искомое, но зато позже вечером почти получил Кэрол, Эндрю и меня мертвыми.
-Это похоже на гудрон,- объяснил он, - видимо я проехал по нему, когда мы пересекали ту стройку.
Таким образом, страшная тайна Запаха была открыта и мы все отправились дальше.
Обычно обустройство места для ночной парковки автодома в США, впрочем, как и для ночевки автофургона во время наших каникул в СК, превращалось в проверку технической смекалки отца и терпения мамы. Пока отец налаживал работу всевозможных коммуникаций дома на колесах, мама вынуждена была отвлекать внимание очень уставших и капризничающих ребятишек. В автолагере, в котором мы расположились непосредственно в ту ночь, отец должен был провести электрическое соединение от крыши автодмодуля, через лужайку, в обход пары секвой, и вплоть до электростолба, снабжающего электричеством всю стоянку. Он как раз закончил подключение и возвращался обратно, а мама уже поторапливала нас зайти внутрь, как вдруг раздался громкий треск, сверкнула вспышка, проводка заискрилась и от электрощитка, по проводу, прямо к автомодулю помчались мигающие электроразряды.
Отец словно ошпаренный кинулся к нам, мама закричала: « БЫСТРО НАРУЖУ!», а мы, в качестве исключения, послушались ее с первого раза. Кэрол, Эндрю и я вылетели из дверей как раз в тот момент, когда разряд электричества поразил автодом и он весь полыхнул.
К счастью, возгорание произошло незначительное и повреждения оказались минимальными, но путешествие на этом закончилось. Родители больше не доверяли автодому, поэтому на ночь мы отправились в мотель. А позже мы поняли, что если бы запах тлеющей электропроводки автомодуля не был бы перебит вонью гудрона, мы бы смогли вовремя обнаружить эту неполадку.
5.Я вовсе не шучу. Были еще экземпляры и с отдельно вывязанным большим пальцем. Это вносило некоторое разнообразие в понятие «вонючие носки».
6.Чтобы не оскорблять особо утонченных читателей. А вообще «пустил», это «перднул».
В этом же году «Невероятных приключений Барроумэнов» родители познакомились с семейной парой, Меделин и Гленн Браунами, которые и по сей день остаются близкими друзьями семьи. Гленн вместе с моим отцом работал на корпорацию «Катерпиллар» в городе Аврора. Несколько раз в неделю, если мы не отправлялись в наши дорожные приключения, мои родители обедали или выпивали в компании Меделин и Гленна.
Однажды вечером они собрались в доме Браунов в городке Освего (штат Иллинойс), наслаждаясь послеобеденным стаканчиком чего покрепче. Я играл со своей маленькой машинкой на полу у их ног. Также там лежала шкура медведя в натуральную величину, настоящая шкура с головой, такая мягкая и манящая на твердом паркете. И меня сразу же вежливо попросили гонять мой автомобиль подальше от этого ковра.
А теперь представьте картину. Мне примерно три года. Я играю с машинкой. Рядом на полу лежит большое чучело. Что мог бы сделать любой уважающий себя ребенок? Вот именно! Как раз то, что сделала я. Как рассказывает моя мама, я начал водить свою игрушку, все ближе и ближе подбираясь к шкуре.
- Джон, держись подальше от медведя. Сейчас же! – приказала мне мама, прежде чем я смог оказаться слишком близко.
Я повернул в обратную сторону, но затем, когда предполагал, что «горизонт чист» и за мной никто не наблюдает, я опять полз в запретном направлении. В этот раз отец успел схватить меня за шиворот и оттащить от ковра лишь в самый последний момент.
После этого я довольно долго сдерживался, но медведь буквально взывал ко мне: «Джон! О, Джон! Прикоснись ко мне». Поэтому вскоре, я снова начал осторожное движение вперед. Терпение моих родителей лопнуло. Мама схватила меня за руку, вывела в холл и велела ждать там. Она подобрала мои игрушки, и они с отцом стали прощаться с хозяевами. Но как только Медди открыла входную дверь, я развернулся, стремглав кинулся в комнату и со всей силы пнул медведя прямо в голову.
Мои родители были разъярены. Что ж до Браунов, то в следующий раз, когда мы их навещали, шкуры не было нигде в пределах видимости. При этом, в глазах родителей и семьи Браунов, этот инцидент с медведем стал одним из тех моментов, когда взрослые полагают, что наблюдают проявление будущих наклонностей ребенка. К счастью для всех, включая диких животных, это происшествие все-таки больше отражало мой вредный и упрямый характер, чем мой выбор профессии.
«Невероятные приключения Барроумэнов» закончились вместе с нашим возвращением домой в СК на борту круизного лайнера «Королева Елизавета 2». Это был вояж, во время которого я впервые участвовал в конкурсе талантов и выиграл главный приз, правда, не благодаря своему голосу, а потому что я очень миленько выглядел в бикини. Серьезно. Мой отец нарядил меня в него, набил ватой лифчик, щедро нанес мне на лицо макияж, а через грудь повязал ленту с надписью «Принцесса Нила». 7.
Впрочем, «Невероятные приключения» оказались лишь приквелом к нашей эмиграции в Штаты пятью годами позже, когда мой отец занял должность главного технолога завода Катерпиллар в городе Аврора. Этот переезд уже официально превратил меня в жителя США.
7.Итак, каждый понял, что во всем виноват мой отец.
Вскоре после того как мы вернулись из «Приключений», Мерн перенесла инсульт и вследствие этого переселилась к нам. А так как на момент, когда отец получил свое продвижение по службе, она уже жила с нами в Маунт Вернон, то в Америку мы отправились все вместе. Для нее это путешествие оказалось одновременно и более легким и более сложным испытанием, чем для любого из нас. С одной стороны, мы были ее семьей, моя мама была ее единственным ребенком, а мы трое – единственными внуками, словом, ничто не удерживало ее в СК. Однако, с другой стороны, ей было уже за шестьдесят, он так и не оправилась от удара и никогда прежде не покидала страну. Поэтому, насколько я знаю, психологически этот переезд был для нее очень нелегким.
После инсульта Мерн страдала нарушениями речи, а временами казалось, что она впадает в детство, но у меня совсем не было проблем в общении с нею. Она никогда не теряла свое чувство юмора или свою любовь к сладкому. Каждый раз, когда она отправлялась спать, я и наш пес Пейгон следовали за ней: я ложился рядом ради небольшой порции «нежностей» 8., а Пейгон забирался на кровать, выпрашивая лакомства, стратегический запас которых всегда хранился у Мерн в прикроватной тумбочке.
Она ушла из жизни восемь лет спустя, в 1984 году. В то утро, когда она умерла, мама должна была заехать за мной в школу, а потом мы планировали отправиться в Чикаго на прослушивание для телерекламы. Но, как только я пришел на школьную автостоянку и заметил секретаршу отца Леоту, ждущую меня у машины вместо мамы, я сразу понял, что случилось что-то ужасное. По дороге я не издал ни звука, я не говорил и не плакал, а добравшись домой, кинулся прямиком на кухню в поисках мамы. Стоило лишь мне ее увидеть, как мы оба разрыдались. Мы были безутешны, вся наша семья была безутешна. Кэрол, Эндрю и я особенно сильно переживали эту потерю, т.к. Мерн была важной частью наших жизней с самого рождения. К тому времени Кэрол уже преподавала в Южной Дакоте, а Эндрю жил в Чикаго, но оба они без промедления вернулись домой.
Хотя Мерн покинула Шотландию вслед за нами в 1976 году и была твердо уверена, что тогда же покинула всех своих друзей, я полагаю, что количество людей, пришедших на ее поминальную службу, растрогало бы ее. Сама служба сопровождалась пением хора западной старшей школы города Джолиет, участником которого на тот момент являлся и я. При жизни, Мерн, как и моя мама, была неизменной слушательницей каждого нашего выступления. После панихиды мама осталась в церкви, в то время как Кэрол, Эндрю и я последовали за отцом в крематорий, где пробыли с гробом до тех пор, пока он не скрылся из глаз.
Я знаю, что в последние годы своей жизни Мерн вообразила, будто озеро Мичиган это Атлантический океан. Каждый раз, когда мама и я брали ее с собой в поездку в Чикаго, она стремилась на его дощатую набережную, где усаживалась и с горько-сладкой тоской долго вглядывалась в воды озера. Поэтому, спустя несколько месяцев после ее смерти, родители отвезли прах Мерн обратно в Шотландию, одну его часть они развеяли над могилой ее мужа Эндрю «Дедули» Батлера, остальное – возле озера Лох Ломонд…
8.Это такой вид обнимашек, на который способны только мамы и бабушки.
Барроумэны прибыли в Соединенные Штаты на постоянное место жительства в мае 1976. А когда в сентябре того же года я пошел в школу города Аврора, мой шотландский акцент превратился в прекрасно слышную инаковость и самый легкий повод для насмешек. Поэтому я адаптировался. В течение следующих нескольких лет я стал «бидиалектик», это термин, который Кэрол использует, чтобы описать нашу способность переключать диалекты. Кое-кто даже предполагает, что такая игра с произношением слегка попахивает шизофренией, на что я могу ответить: ребята, даже не начинайте, это еще наименее безумная вещь, связанная со мной. Сама Кэрол овладела этим умением по той же причине и точно также играючи его использует. Зато акцент моего брата Эндрю это скорее смесь шотландского и американского. Его голос звучит всегда одинаково, без учета того, к кому он обращается, тогда как Кэрол и я разговариваем с шотландским выговором в кругу семьи, и с американским со всеми остальными. С другой стороны, мои родители все еще настолько шотландцы, насколько были, садясь в аэропорту Прествик в самолет, летящий в Америку.
На момент эмиграции Кэрол было семнадцать, Эндрю - четырнадцать, и они вовсе не радовались такой перемене. Вернее, это еще мягко сказано. В действительности они буквально «писали кипятком от злости». Они ненавидели расставание со своими друзьями и не хотели придумывать новые планы на будущее, которое, как и любой подросток, уже распланировали в мельчайших деталях. Но мои родители поступили хитро. Они предложили сделку. Потерпите один год, - сказали родители, - и если потом кто-то из вас все еще будет хотеть вернуться в Шотландию, что ж, мы вас отпустим.
Ну, конечно же, они знали, что произойдет! Кэрол поступила в университет Иллинойса, закончила его с дипломом по журналистике и английскому языку, а во время обучения в аспирантуре познакомилась на семинаре по истории со своим будущим мужем Кевином Кейси. Сейчас она писатель и профессор Колледжа Алверно в штате Висконсин. В 1982 году Кэрол и Кевин поженились, у них родилось двое детей, Клэр и Тернер.
С Эндрю все было еще проще, кто-то бросил ему мяч, и этого оказалось достаточно. Он стал кикером своей школьной футбольной команды 9. и капитаном футбольной команды Университета города Аврора. Он даже входил в предварительный состав американской олимпийской сборной по футболу в 1980 году. Сейчас он занят в управлении сбытом компании Nicor Inc., Иллинойс. В 1997 году Эндрю женился на Дороти (Дот), у них родился сын Эндрю 10. , чьи футбольные таланты вполне могут превзойти отцовские, и две «прекрасные и ужасные» дочери, Ивонн и Бриджет.
Что касается меня, то на момент переезда из Шотландии мне было девять. Моей основной проблемой стала необходимость добираться до Америки самолетом и я реально сходил с ума от предстоящего полета. К сожалению, даже невзирая на мое участие в авиашоу или на мои постоянные перелеты Конкордом, эта фобия до сих пор осложняет мне жизнь.
9.Американский футбол, конечно же.
10.Оба Эндрю, брат и племянник, названы в честь отца моей мамы – Эндрю Батлера.
Первый дом, который мои родители приобрели в Америке, находился в пригороде города Аврора, Престбари. На территории поселения имелся плавательный бассейн, предназначенный для местных жителей, и, как только мы переехали, родители сразу же установили правила. Вне зависимости от наличия спасателей, мне было запрещено околачиваться у бассейна до тех пор, пока я сам не научусь плавать. Поэтому каждый день, после занятий в начальных классах, я садился в школьный автобус и отправлялся на уроки плавания в соседнюю школу для ребят постарше. И частенько, в тот же автобус следом вваливался один здоровенный прыщавый хрен, который любил перепрыгнуть через сидение и усесться прямо на меня, карябая мое лицо своими грязными ногтями.
Будучи ребенком, я страдал от нескольких фобий, а повзрослев, приобрел парочку дополнительных. Ладно, сознаюсь, приобрел целую их кучу. Я не терплю, когда кто-то прикасается к моему лицу или шее. Безусловно, это становится своего рода испытанием, если меня должны загримировать для фото- или телесъемок. Но я могу себя контролировать и держусь храбро. А мои гримеры на съемках Торчвуда, Клэр Причард-Джонс и Мэри Дорис, даже придумали несколько хитрых уловок. Если им нужно уложить мне волосы или дотронуться до лица и шеи, они отвлекают мое внимание рекламными каталогами, сладостями и красивыми задницами. В свое время мне нравилось играть Че в концертной постановке мюзикла Эвита в Осло (Норвегия), но ежевечернее приклеивание бороды мне на лицо буквально превратилось в ежевечернюю пытку. Мои ближайшие родственники подвержены той же странной боязни ласк лица и шеи. Одним из величайших триумфов моего детства стала возможность использовать это для издевательств над старшей сестрой.
Когда Клэр и Тернер подросли достаточно, чтобы мудро воспользоваться такой властью, я поведал и им тоже, как можно довести их мать. Считайте меня Оби-Ваном, наставляющим Люка и принцессу Лею. Поэтому теперь, когда мы собираемся вместе, Кэрол находится на грани срыва. Она прекрасно знает, что в любой момент, обычно рано утром, лишь только Кевин покинет комнату, Клэр, Тернер и я, даже не почистив зубы, набросимся на нее и дюйм за дюймом оближем ей все лицо и шею.
Итак, вернемся в начальную школу. Когда Прыщавый Хрен повадился ежедневно запрыгивать на меня и яростно «намыливать» мне загривок, я понял, пора что-то предпринимать. Даже в девять лет я уже знал, что издевательства могут происходить по целому комплексу причин, обычно в значительно большей степени характеризующему обидчика, чем саму жертву 11. К сожалению, это знание никак не делало посиделки на моей груди менее мучительными. Поэтому я совершенно точно решил, что веселье необходимо прекращать. Я должен был отделаться от этого гребаного автобуса!
Однажды вечером после ужина я встал из-за стола, спустился в подвал, где стояла стиральная машина, и выудил из белья мои купальные плавки, которые зашвырнул туда, вернувшись с занятий. Они все еще были влажными, но меня это мало заботило. Я быстро содрал с себя одежду, натянул мокрые плавки, схватил полотенце с вешалки в ванной и прокрался из дома. Я помчался к бассейну Престбари, перелез через запертые ворота, а затем нырнул в глубину.
Мой план был прост: утони или выплыви. Я надеялся, что несколько уроков по основам плавания будет вполне достаточно для успеха. Впрочем, от поездок в школьном автобусе с лихим скакуном я действительно оказался избавлен навсегда. Судорожно побултыхавшись несколько панических минут и наглотавшись галлонов воды, я в итоге уловил принцип и потом около получаса грациозно, ну, или мне так казалось, плавал туда и обратно по периметру бассейна.
Кстати, позже я узнал, что мой тайный побег к бассейну не был таким уж тайным, как я рассчитывал. Оказалось, что мои родители следовали за мной, а отец был в полной боевой готовности броситься мне на помощь, если я начну тонуть…
11.Я был начитанным ребенком.
Мы еще жили в Престбари, когда я окончил начальную школу и перешел в среднюю, и это было время, когда я, подобно Понибою в «Изгоях», впервые столкнулся с необходимостью самоопределения и осознания того, кем я являюсь.
Учась в средних классах, я решил стать флейтистом в составе школьного оркестра. Я сделал такой выбор, т.к. обожал слушать Жана-Пьера Рампаля и Джеймса Голуэйя, а, кроме того, на флейтах играли дочери близких друзей семьи, Джулин и Надин Джонсон. Остальные мальчишки в оркестре предпочли себе инструменты позабойней 12. И вот, прежде чем начать репетицию, руководитель выстроил нас согласно нашим группам: деревянные духовые и струнные – налево, медные духовые и ударные – направо. Джон – налево, большинство парней – направо.
В подростковом возрасте моя любовь к музыке находила себе выход через игру на флейте. Поэтому все годы учебы в средней и первый год в старшей школе я так и продолжал выступать с оркестром. А затем я понял, что мой голос это более мощный и лучший инструмент. Я так и не стал выдающимся флейтистом, но был достаточно неплох, чтобы играть на свадьбе Кэрол и Кевина в 1982 году. Даже сейчас я иногда люблю послушать хорошую композицию для флейты.
В первый же мой год в средней школе кто-то, где-то и как-то прознал, что моим семейным прозвищем было «Крошка Джон». Это стало поводом для постоянных насмешек со стороны мальчишек из группы медных духовых. Несколько лет спустя, уже после того, как мы переехали в Джолиет (Иллинойс), где моему отцу предложили место директора завода Катерпиллар, я опять оказался в Авроре. На тот момент я был учеником западной старшей школы города Джолиет, но моя давнишняя лучшая подруга Лаура Микки пригласила меня к себе на танцевальный вечер старших классов. Мы с ней подошли к столику и там со своей девушкой сидел один из тех Медных Мальчиков, которые регулярно изводили меня в прошлом.
После нескольких общих фраз, он, наконец, перешел к делу и спросил: «Джон, почему ты никогда не давал отпор?»
Я пожал плечами: «Я полагал, что однажды вы сами пожалеете об этом».
Он безмолвствовал несколько секунд, а мой пульс участился. Я вовсе не был уверен, как обернутся дальнейшие события. Я смог избежать драки с ним пока учился в средней школе и совсем не хотел начинать ее той ночью. О, конечно я мог бы. Но, несмотря на то, как сильно я любил бандитский мюзикл «Вестсайдская история», я все же предпочитал, чтобы конкретно эта вечеринка обошлась без столь интригующих музыкальных номеров.
Наконец, он немного смущенно взглянул на меня: «Ты знаешь, сейчас все кругом зовут меня «газонокосилка» 13., а я это просто ненавижу».
Что ж, в итоге мы все действительно чудесно провели остаток вечера.
12.Уже тогда, я любил поработать ртом.
13.Его отец занимался ландшафтным дизайном.
В средней школе я подвергался нападкам еще и потому, что до сих пор имел небольшой акцент. Полностью «бидиалектик» я смог стать лишь к старшим классам. Кроме того, все эти годы меня третировали за мое увлечение вещами, которые не имели значения для большинства американских мальчишек. Тем не менее, я продолжал стремиться стать настоящим американцем. Я думаю, это одна из причин, почему роман Хинтон «Изгои» произвел на меня такое впечатление, когда я был подростком. Не потому, что я ощущал себя изгоем, вовсе нет, я никогда не чувствовал себя так. Меня окружало множество друзей и безумно любящая меня семья. Но потому, что все это время я отчаянно старался разобраться, что же это значит быть американцем, не только имея шотландские корни, но и превращаясь из ребенка в юношу.
Роман Хинтон повествует о мужской дружбе, иногда разрушительной, иногда наоборот, но основная его идея – рассказ о Понибое, главном герое, пытающемся найти золотую середину между «быть как все» и «быть собой». Кто из нас не оказывался на его месте? И хотя взросление Понибоя протекает в жестоких и драматических обстоятельствах, книга по сей день продолжает воодушевлять меня, вызывая слезы на глазах и трепет в сердце.
Правда, то же самое под силу и паре сверкающих новых ботинок.
Кстати о «быть собой», даже в те давние времена я смог с лихвой отплатить Медным Мальчикам и всем остальным Прыщавым Хренам, которые доставали меня. Первый способ самый лучший. Девочки всегда обожали меня. Нужно что- то еще? ОК, второй вариант тоже очень неплох. В последний год в средней школе, когда мне было тринадцать, меня пригласили стать школьным тамбурмажором. Это означало, что во время выступления я должен был возглавить весь оркестр, включая Медных Мальчиков. Я маршировал перед оркестром с настоящей военной выправкой и в экипировке, которая смотрелось так, как если бы ее сшила парочка эксцентричных безумцев. Но, черт возьми, никогда еще марш «Семидесяти Шести Тромбонов» не звучал так охренительно хорошо!
В те годы действительно сформировались некоторые черты моего характера, которые присущи мне и по сей день. Я никогда не забывал свое шотландское происхождение, но я горд быть американцем. Я больше не собираю атрибутику по Звездным Войнам, но у меня есть миленькая коллекция памятных вещиц по вселенной Доктора Кто. Я люблю плавать, и я безумно тащусь от вечерних «мыльных опер». Эта страсть также зародилась во времена моей юности благодаря американскому телесериалу Даллас.
Когда мы жили в Престбари, в пятницу вечером мы частенько всей семьей ходили в местный ресторанчик «Приют Лося», к счастью, это название никак не отражалось на составе его меню или постоянных посетителях. Обычно вместе с нами ужинали и наши друзья, Кей и Пол Джонсоны, а также их дочери, Джулин, Надин и Лорин. Затем, мы все ровно в восемь часов собирались в нашей гостиной у телевизора, чтобы погрузиться в Даллас. Я наслаждался гламуром, роскошью, эпатажем и всеобщей манерностью семейства Юингов, и был полностью очарован Викторией Принсипал, которая играла Пэм Юинг.
Как-то я даже провел несколько мучительных часов после одной из таких Даллоских ночей, пытаясь выразить мое преклонение перед Пэм в фанатском письме, которое я в итоге отправил. В награду мне пришла ее фотография с автографом. Потом я годами хранил это фото на своем столе рядом с заключенной в рамку каллиграфией стихотворения Роберта Фроста «Ничто не остается золотым», которое красной нитью проходит через весь роман «Изгои».
Однажды, почти двадцать лет спустя, я томился в ожидании встречи, посвященной моему будущему американскому телесериалу «Титаны», который стартовал осенью 2000 года и продержался всего пол сезона. Продюсером проекта был легенда телевидения - Аарон Спеллинг. Я убивал время в офисе Аарона, больше похожем на гостиную, болтая по телефону с моей мамой, когда он объявил, что сейчас появится кто-то, с кем он меня давно хотел познакомить. С актрисой, которая будет играть мою мать в предстоящем сезоне. И вот, в следующий момент, заходит Виктория Принсипал. Я просто не мог в это поверить, я заорал прямо в телефонную трубку: « О, мой Бог! Мам, ты даже не представляешь. Пэм Юинг – моя мать!» 14.
- Я уже люблю тебя, Джон,- засмеялась Виктория. И мы действительно стали друзьями, множество раз мы с удовольствием ужинали вдвоем или проводили дни, замышляя, как противостоять главной «злодейке» сериала Ясмин Блит. Во время съемок «Титанов» в 2000 году, я приобрел квартиру в Западном Голливуде недалеко от Ле Монтроуз Хотел, таким образом, какое- то время мы с Викторией смогли быть соседями.
14.Для тех из вас, кто участвует в викторинах: моего персонажа в «Титанах» звали Питер Уильямс, но в предварительном сценарии – Мейсон Уильямс. Второе имя моей настоящей мамы – тоже Мейсон.
Пока вы молоды - горести, обиды и промахи юности кажутся нескончаемыми. Но затем, когда вы взрослеете, вы внезапно понимаете, что если вы «оставались золотым», как говорится Понибою в романе Хилтон, иногда и веселые парни, я имею в виду хорошие парни, оказываются победителями!