Anithing Goes. Глава 11 - «Love changes everything»

[johnbarrowman]

Мы перевели 11 главу бессмертной книги Джона.
Для тех кто не в курсе, про что 11 глава и почему именно ее мы решили перевести, объясняю: 11 глава про отношения Джона и Скотта. Глава очень интересная, но в добавок еще и палевная

Глава 11.
«Love changes everything»

Читать целиком.

«The Donner Party» представляла собой группу из семей первопроходцев, которые в 1840-х годах передвигались на крытых вагонах с востока Иллиноиса в Калифорнию. Зима застала их врасплох в горах Сьерра Невада. За всё время путешествия из восьмидесяти или около того первопроходцев выжила только половина. Обстоятельства в лагерях, в которых они ютились, складывались не лучшим образом: в течение зимы внутри группы люди начали заниматься каннибализмом, они ели своих мертвых друзей и семьи, чтобы выжить.
История о «The Donner Party» впечатлила меня и Скотта. Мы оба серьезно заинтересовались периодом американской истории девятнадцатого века. И нам ничего не нравится больше, чем нести обед на подносах в гостиную в нашем доме в Кингстон-Челси, наливать водку с тоником, и смотреть исторические документальные фильмы - типа фильмов Рика Бернса «The Donner Party» на огромном экране, установленном над камином.1
Рассказ о «The Donner Party» начинается с почти мистической американской истории. Группа людей, преодолевая неизвестность, двигаются по ранее неезженой дороге в поисках лучшей жизни, но из-за плохой навигации и глупого риска не всем им суждено преодолеть это расстояние. В 2000-м году Скотт и я отправились в путешествие по американскому западу, включая места, по которым шли первопроходцы. Это путешествие стало одним из самых легендарных путешествий за всю историю наших отношений. Для меня в частности, оно укрепило в голове и выгравировало на сердце то, что я итак всегда знал: я хотел быть со Скоттом до конца своей жизни.
На всякий случай мы взяли много чипсов и много сэндвичей с собой.
Путешествие началось со спуска с горы на лыжах на озере Тахо. Тогда я впервые спускался с горы на лыжах, а после еще раз или два, но я уже был профессионалом. Спросите Скотта. Он расскажет вам, что я плавно скользил, спускаясь с горы, и к концу дня катался намного лучше, чем он. Хорошо, это может быть он вам и не скажет.
Пока мы еще могли шевелить важными частями нашего тела – я говорю про ноги, ноги – мы сложили вещи в арендованный Джип и отправились с южного озера Тахо по горной дороге вокруг штата. Наш план состоял в том, чтобы посетить южную часть парка Йосмит, а затем двигаться более северным путем, чтобы увидеть Мормонские поселения и посетить Солт Лэйк Сити.2
Перед тем, как покинуть озеро Тахо, я заметил, что бак заполнен только на четверть. Не волнуйтесь. Я и Скотт были уверены, что нам встретится заправка неподалеку от озера. Мы усадили Пэнни и Льюиса на заднее сидение Джипа и двинулись на юг. Однако быстро поняли, как были не правы. По некоторым причинам, заправочные станции, которые мы проезжали, были закрыты. Мы ехали через горы к озеру Моно, заезжая время от времени в открытые автомастерские. Но там ничего не было.
Мы ехали в направлении парка Йосмит, продолжая думать о том, что скоро сможем где-нибудь заправится. Это же Америка, дом Кадиллаков и земля Фордов, но чем дальше мы забирались в горы, тем быстрее наступала ночь, дорога становилась все более и более пустынной. А бензин в баке близился к отметке одна восьмая.
Скотт и я впервые встретились на Чичестерском Театральном Фестивале. Я играл роль Виндома Брэндона в балладе Патрика Хамильтона о смерти и желании «Rope», в театре Менерва (одно из представлений было на ЧТФ). За сорок лет Чичестерский Театральный Фестиваль не утратил свою престижность среди других театральных фестивалей мира. Первым режиссером фестиваля был сэр Лоренс Оливер в 1960-м году. Для меня, как для актера, недавно ступившего на сцену, такого рода событие представляло настоящую удачу.
В постановке я играл с Энтони Хэдом, известным по сериалу «Баффи», и с Алексис Дэнисоф, так же известным по «Баффи» и его спин-оффу, сериалу «Ангел». Кейс Бакстер был режиссером постановки. В одном из отзывов на пьесу было написано: «Такое превосходство кажется неадекватным для великого Кейса Бакстера, блестящая постановка. Джон Барроумен (Брэндон) и Алексис Дэнисоф (Гранилло) в ролях убийц совершенно меняют обстановку напряженного контроля. Игра каждого из них завораживает.»
Ну и как Скотт смог бы не влюбиться в меня?
Постановка начинается с того, что я один на сцене после зверски совершенного преступления. И я абсолютно голый и не только в переносном смысле слова – но и в прямом тоже. Во всей своей красе. Сцена затемнена, только на мне свет прожекторов. Скотт пришел посмотреть на пьесу по приглашению моих друзей, которые хотели, чтобы он встретился со мной.
Когда они привели его ко мне в гримировочную после шоу, я был снова полностью голый, только натягивал джинсы. Я быстро выпрямился и посмотрел на Скотта. Может это и звучит как клише, но я понял, что он тот самый, единственный.
Вначале было желание, я не отрицаю этого, но так же было и что-то еще, и Скотт, к счастью, тоже почувствовал пробежавшую между нами искру, этот пророческий толчок. Тогда я еще встречался с Пако, так что этой ночью мы пошли на ужин вчетвером. Через месяц я увидел Скотта снова. Он пытался поймать такси в Сохо, когда это произошло. Я проехал мимо него на моей машине, тем самым проверив его. Скотт помнит это, отчасти потому что мой Ягуар был старым, и он не понимал, почему такой соблазнительный мужчина вроде меня водит такую машину, как эта.
Когда наше первое свидание официально состоялось, с нами была Шер. Я сопровождал ее этим вечером и пригласил Скотта с собой. Нас было трое. И хотя я поцеловал Шер только на прощание – это событие осветили все Американские таблоиды, но домой я ушел со Скоттом.
Первое свидание длилось очень и очень долго, как наша поездка в горах Сьерра Невада по местам «The Donner Party». Где-то к полуночи погода изменилась, и начался сильный снегопад. Видимость на дороге стала ограниченной. Когда мы со Скоттом путешествуем – я в основном за рулем, а он – за картой. Он боялся пропустить наш поворот, для нас бы это означало, что мы можем заехать выше в горы, где все стоянки в это время года закрыты. В итоге, после часа нервотрепки, обкусанных ногтей и нескольких грубых слов, Скотт углядел заправочную станцию на выступе горы. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись от облегчения. Но это продлилось недолго. Мы подъехали к заправке, где ветер раскачивал большую жестяную табличку с надписью: «Закрыто на зиму».
Пора паниковать.
Я посмотрел на датчик уровня бензина, который показывал, что топлива почти нет. Мы были без понятия о том, где мы, но надо было принять решение. Либо остановится и надеяться что мы не замерзнем до смерти, либо продолжать ехать и надеяться, что в Йосмитте еще осталось горючее. Так или иначе, мы были удручены.
Мы ехали еще час с выключенным двигателем под горку, давая Джипу катиться самостоятельно. Это выглядело не плохой идеей, пока я не врезался в глыбу льда на крутом повороте, я не мог использовать двигатель, чтобы сломать ее. Джип накренился и даже после того как я выправил руль, его долго мотало из стороны в сторону . Дорога была заброшенной и темной. Мы были обеспокоены ситуацией, произошедшей с нами и знали, что нас никто не найдет, пока мы блуждаем в этих снежных комьях.
Я был первый мужчина, кого Скотт привел домой знакомиться с родителями, Стирлингом и Шейлой Гилл. После прекрасного воскресного ланча, Стирлинг поставил кофейник растворимого кофе на столе и спросил, не желаю ли я тоже. Не долго думая, я ляпнул: «Вы же не собираетесь поить нас растворимым кофе?». Не растерявшись, Стирлинг ответил: «Конечно же нет. Джон, для тебя я сварю.». Это стало чем-то вроде шутки между нами, и с этого дня, когда я приходил на ужин, все за столом пили растворимый кофе, но для меня Стирлинг варил настоящий.
Чашка кофе могла бы помочь этой ночью в горах, только если бы мы могли залить ее в бак и использовать в качестве топлива. Скотт и я были встревожены, но джип продолжал катиться вниз, и тогда в мою голову пришла мысль от которой внутри все похолодело. А что если бы что-то случится со Скоттом? Я знал, что люблю его, он знал, что любит меня, и мы оба знали, что будем вместе до конца на этой дороге, но в этот ужасный момент паники, я понял, что как только смогу я хочу сделать эти отношения законными, публичными и конечно вечными.
В 1997-м году родители Скотта приехали посмотреть на меня в роле Че в мюзикле Эвита в Норвегию, в шеститысячный Осло-Спектрум. Они остановились в Radisson SAS, там же где и я со Скоттом. Однажды утром на завтрак, семья Гиллов приняла решение позавтракать в ресторане. В Норвегии завтрак обычно состоит из различных видов мяса и рыбы – ни печенья, ни крекеров, ни кукурузных хлопьев у норвежцев нет. В это утро семья Гиллов заказали гравлакс - свежую семгу, приправленную смесью из соли, сахара и трав. Трое из них уселись около тарелки, целиком заполненной рыбой. Когда я съел свой завтрак и потянулся к тарелке, они ухмыльнулись мне как чеширские коты.
«Извини Джон, мы все съели».
На следующее утро я пошел на завтрак без них, но опять не было никакого лосося. Я позвал официанта.
«Сегодня утром не будет лосося?»
«Нет сэр», - сказал он, но потом наклонился и добавил: «Мы выложим лосось чуть позже, а то кое-кто вчера съел целую тарелку и никому больше не досталось». У некоторых пар есть родственники, которые пьют или курят слишком много, у меня же они едят слишком много лосося.
К двум часам этой снежной зимней ночи в горах, Скотт и я были на грани нервного срыва и настоящей паники, когда Скотт увидел свет фар на дороге в нескольких сотнях ярдах от нас. Аллилуя! Свет исходил от автомобиля техпомощи. Никому из нас не придется стать едой другому.
У водителя грузовика был в запасе баллон с газом и вместе с топливом мы получили от его нотацию. Водитель сообщил, что мы на двадцать миль отклонились от нашего пути, и никогда бы отсюда не выбрались без горючего. И о чем мы только думали, отправляясь в горы с пустым баком?
«Вы никогда не слышали о «The Donner Party»?», - упрекнул он, возвращаясь в грузовик.
Очевидно, не в полной мере.

Поздним утром 27 декабря 2006 года Скотт и я заключили гражданское партнерство во время церемонии в St. David’s Hotel and Spa в Кардифф Бэй. Это был знаменательный день, даже несмотря на то, что погода была пасмурная и холодная. Я надел килт, а Скотт черный костюм от Нэйла Моренго с мелкими красными полосками на манжетах и воротнике. Я пригласил Клэр Питчард-Джонс и других визажистов и парикмахеров из команды Торчвуда сделать прически и макияж женщинам семьи, а наших любимых собак, тогда их было трое, Пэнни, Льюис и Тайгер, мы украсили клетчатыми лентами и побегами вереска. Скотт и я взяли Тайгера из собачьего приюта, который я спонсирую, он был нашим подарком друг другу в честь этого дня.
В время церемонии мой отец прочитал стихотворение Роберта Бернса «Моя любовь как красная, красная роза», а мама спела (как пела на свадьбах Кэрол и Кэвина, Эндрю и Дот). Когда Гэвин Бэйкер, мой близкий друг и менеджер, и его гражданский партнер, Стюарт Макдоналд, встали чтобы быть нашими свидетелями, солнце вышло из-за облаков и три белых лебедя проплыли по заливу перед нашими взорами.
После церемонии наши семьи и близкие друзья присоединились к счастливой паре наверху отеля для позднего ланча с шампанским в Нью-Йоркском стиле. Среди гостей была команда Торчвуда – Ив Майлз, Берн Горман, Наоко Мори и Гарет Дэвид-Ллойд; исполнительный продюсер Торчвуда Рассел Т. Дэвис и его партнер Эндрю, мой друг Мартин Маркез, известный по роли Джино в «Hotel Babylon» с женой и детьми.
Всякий раз, когда Скотт и я возвращаемся в Штаты, в первое же утро после прилета мы объедаемся огромным холестериновым американским завтраком. Мы заказываем все: булочки, вафли, фрукты, бекон, кексы, вареные яйца и сосиски. На торжественном столе в день нашей гражданской церемонии было это все и даже больше. Зал был декорирован зеленым и лиловым вереском, а около каждого столового прибора был традиционный, персонально упакованный шотландский фруктовый пирог. Основной пирог был так же шотландским фруктовым пирогом наверху него находились глазированные сахарными фигурками изображающие нас. Скотт стоял спиной к трем небоскребам и держал в руках архитектурный план, а я был на сцене напротив занавеса с нотами в руках. На следующий день в качестве подарка нашим семьям, Скотт и я выдали каждому гостю приглашение в спа-салон. После еды, кучи тостов и пожеланий счастья, я отправился в Новый Театр Кардиффа на представление «Jack and the Beanstalk» в качестве расплаты за все это.
С того дня я получил сотни емейлов и обычных писем с поздравлениями и пожеланиями нам счастья друг с другом. Мы были особенно удивлены наилучшими пожеланиям от Валлийцев. Кардифф один из самых космополитичных городов в Европе, а я был во многих. Я люблю Кардифф, и эта искренняяя поддержка меня и Скотта только усилили любовь к городу. Пожилые люди, молодежь и парочки всех видов периодически останавливают меня в магазинах или в центре города, чтобы поздравить и поблагодарить меня и Скотта за то, что мы выбрали Кардифф как город, в котором мы публично заявили о наших отношениях. Мы выбрали Уэльс, потому что хотели отпраздновать в Кардиффе, и чтобы Кардифф отпраздновал с нами.
Многие люди, геи и натуралы, спрашивают меня, изменились ли наши отношения после заключение гражданского партнерства. И я отвечаю, да изменились. Во-первых, мы оба стали больше есть пирожных и мороженого. Серьезно, так и есть. Во-вторых, до гражданской церемонии мы были вместе более тринадцати лет, но публичное признание наших отношений только усилило наше партнерство. Теперь мы говорим больше «мы» и «нас», чем «я» и «меня». Мы меньше волнуемся за наше будущее, когда мы оба станем дряхлыми стариками и кто-то из нас должен будет принимать важные решения в жизни за обоих.
Большинство гей пар, которых я знаю, имеют много общего с парами натуралов. Они преданы друг другу, заинтересованы в своих семьях и в своем будущем, они активные члены партий и организаций. Когда я переступил через порог отеля St. David's в декабре этого года, чтобы поприветствовать прессу и доброжелателей, я был абсолютно счастлив, и это то что я желаю испытать всем гей парам.
В апреле 2004 года мои родители отпраздновали пятидесятилетие со дня их свадьбы. Кэрол, Эндрю и я сделали им сюрприз в отеле в Милуооке. Близкие друзья и семья собрались со всех Штатов, а некоторые проехали сотни миль из Шотландии и Европы, чтобы поздравить моих отца и мать с их круглой датой. Меня переполняли чувства когда я смотрел на моих родителей, гуляющих вместе около столов, улыбающихся друзьям, смеющихся друг с другом, танцующих и держащих друг друга с такой же страстью как и пятьдесят лет назад. Когда мы со Скоттом доживем до пятидесятилетней годовщины то хотим отметить наш союз с семьей и друзьями подобным образом, поэтому в декабре 2006-го мы оформили это желание.
В наших отношениях, я похож на шлюпку в море. Я всегда в движении, скачу по волнам, позволяю ветру нести меня в разные стороны. Скотт мой рулевой. Он держит меня и придает стабильности. Он указывает верное направление, когда я сбиваюсь с пути, а когда я попадаю в "историю", скажем так «оттягиваюсь по полной», Скотт привозит домой, дает две таблетки парацетамола и укладывает в кровать.

В 2005 году сестра Скотта Сэнди умерла от глиобластомы – один из видов рака мозга – в больнице Royal Marsden в Лондоне. Печальная ирония ситуации в том, что брат Скотта Стивен – один из лучших хирургов мира почти не мог ей помочь. А старшие дети Сэнди, Ирис и Габриель, уже потеряли отца от рака, еще когда были малнькими. Сэнди героически боролась за жизнь, потому что хотела быть уверенной что дети, включая младшую дочь Идэн, готовы к ее смерти. Стивен мог удалить поврежденную часть мозга и дать ей еще немного времени.
В течение этих долгих грустных месяцев я наблюдал как Скотт помогал заботиться о Сэнди. Он никогда не относился к ней, как будто она была больна. Он никогда не воспринимал ее в качестве ноши. Он сделал перерыв в работе и сидел с нею во время пребывания ее в больнице. Когда она приехала домой, он возил ее в кино, к семье и друзьям. Он провел неделю с ней на побережье в Норфолке, читая, разговаривая, смотря фильмы, живя.
В ночь перед смертью Сэнди, она позвонила каждому из семьи. После того, как она поговорила со Скоттом, она поговорила со мной.
«Джон, - тихо сказала она, - присмотри за моим братом.»
«Хорошо», - пообещал я.

1. Ну да, мы были тусовщики.
2. Я же сказал, мы были тусовщики.
3. Наш второй кокер спаниель и один из щенков Пэнни.
4. К сожалению, Тайгеру было тринадцать лет, когда мы взяли его, он умер в октябре (очевидно 2007-го года, т. к. книга вышла в начале 2008-го, - прим. переводчика).
5. Известные как Гвен, Оуэн, Тошико и Янто.
6. Мартин и я впервые встретились в 2002-03 годах на постановке мюзикла Anything Goes, об этом я расскажу дальше в книге.



P.S. В тексте есть упоминания The Donner Party. Что эта такое и почему ДБ пишет про него в книге - просвещаться тут.

Перевод  Дебра Морган &  a-n-n-i